Итоги недели. 2010 г. (г. Липецк)

22 Победа №17–18 (087–088), 26 апреля – 2 мая 2010 г. сят помочь. С открытием на сайте адми- нистрации Тербунского района интернет-приёмной количество таких обращений увеличилось. В.Ф. Епифанов из Санкт-Петербурга пи- шет: «Я разыскиваю могилу своего деда Ефима Федотовича Мирошниченко. По данным Министерства обороны, он и ещё 92 красноармейца 835 стрелкового полка 237-й стрелковой дивизии погиб- ли 12 августа 1942 года юго-восточнее деревни Озерки… Наша семья хотела бы побывать на месте их гибели». С.М. Шапиро из Великого Новгорода сообщает, что летом 1942 года на терри- тории Тербунского района располагал- ся хирургический полевой подвижной госпиталь№507 13-й армии. Командо- вал им дед Станислава Марковича, военврач 3-го ранга М.И. Шапиро. Ольга Альбертовна Разнополова ищет сведения о своём дяде, рядовом 4-го Во- ронежского гвардейского стрелкового полка Михаиле Николаевиче Уколове. Он пропал без вести летом 42-го под Борками. Наталья Ивановна Сулима из Новоси- бирска недавно узнала, что её прадед Афанасий Васильевич Руменко захоро- нен в братской могиле на 365 человек в селе Большая Поляна. Просит сооб- щить хоть какую-то подробность о его гибели. Удивительное письмо на имя главы ад- министрации Тербунского района Сер- гея Иванова пришло от Владимира Игоревича Устинова из Алтайского края: «Уважаемый Сергей Вячеславо- вич! Мой дед Фёдор Данилович Колы- халин погиб 22 августа 1942 года и захо- ронен в селе Казинка. Если есть воз- можность, уточните, пожалуйста, место захоронения. А также сообщите бан- ковские реквизиты поискового отряда «Зверобой» для оказания мной посиль- ной финансовой помощи в поиске и пе- резахоронении павших воинов». В Тербунах трепетно относятся к жела- нию людей узнать хоть что-то о своих погибших родственниках. Язык не по- ворачивается назвать это проблемой – это беда. Одолеть её можно только всем миром, как в Великую Отечественную. Причём сегодня, с высоты прожитых страной победных лет, нам нужно вни- мательней всмотреться в те страшные годы, изучить подлинную историю бое- вых действий, проходивших на терри- тории родного края. И поторопиться не мешало бы, пока живы свидетели тех лет, горем пропитанных. С двумя из них, с женщинами, по судьбам которых пролегла линия фронта, мы встрети- лись в селе Васильевка. Васильевские окопы Вряд ли было оговоркой, когда Вален- тина Павловна ВОЛОКИТИНА нача- ла свой рассказ: – Я с двадцать седьмого года, а война в сорок втором началась. Мы дома были, и немец пришёл к нам прямо с огорода. Они по всем дворам ходили: «Матка, яйца». Нас, девчонок, за водой посыла- ли. Ночь подошла, соседка позвала нас к себе на случай, если вдруг бой начнёт- ся. У нас хатёнка деревянная была, а у неё кирпичная. А утром нас немцы по- гнали. Кричат, плётками бьют, подгоня- ют. Нас у матери пять девчонок было (отец ещё в тридцать пятом умер). Бе- жим за ней, не отстаём. И старшаяНюра (у неё мужа на фронт забрали) с нами, со своими детками – одной семь меся- цев, другой три года. Пригнали в Набоково, где бабушка жила, отцова мать. И собралось у неё семнадцать человек родни. Немцы оставили пока в покое. А день такой солнечный, 12 июля, праздник большой – Петров день. Какие во дворе остались овцы, птица – стали резать, обед ва- рить. Только сели на улице в кружок, раздался взрыв. И такой бой начался страшный. Мы в окопе сидели, живые и раненые. Когда всё закончилось, похоронили убитых, девять человек. Отцова мать, отцова се- стра с двумя ребятишками… А нашей Нюре голову оторвало. Похоронили их пониже деревни, напротив ручья. Я-то ничего не видела несколько дней, оско- лок в левый глаз попал, а казалось, оба вытекают вместе с кровью. Мать на пе- ревязку водила к одному из наших пленных. Потом нас дальше погнали. Крик, плач стоит. У меня глаз перевязан, у десяти- летней сестры – рука. А мать несёт Ню- риных девочек, тяжело ей. Немец уви- дел, говорит, матка, давай их в люльку положим, вон она стоит в окопчике. И не дали опомниться, забрал. Ушли мы тогда недалеко, лишь через речку пере- брались. Ночью мать не выдержала, с отцовым братом пошла в тот окопчик. Мёртвые они уже были. Забрали их, от- несли в Набоково. Подкопали могилку общую, положили туда малюток. Один- надцать человек в ней стало. А нас дальше гонят. Дошли до деревни Нагорная, там тётя моя жила. Увидела нас – и к немцу: пан, пан, это швенцер, сестра моя, на мать показывает, оставь- те их у нас. Они нас и оставили. А потом, когда война кончилась, все на свою сто- рону пошли. Васильевку сожгли полно- стью, вообще живого места не было. Мы нашли себе какой-то окоп, как из чугуна слитый. А потом другой постро- или: половина в земле, половина из камня, сверху крышу положили. Так мы ижили в нём, не помню, сколько годов… Постепенно жизнь налаживалась. Ку- пили у родственника недорого хатку. В 49-м сделали Вале операцию. Как она всегда говорит, в МОНИКИ – Москов- ском областном научно-исследо- вательском клиническом институте. До сих пор помнит, как наживую осколок тащили да швы накладывали. И как профессор Градышевский сказал: «Те- перь будешь жить». – Хороший был человек, – говорит Ва- лентина Павловна. – Если умер, цар- ствие ему небесное, а если жив, дай Бог доброго здоровья. Всё благополучно сделал. И вот живу до сих пор. Пенсию платят хорошую. В июне будет год, как дали машину. Я ведь инвалид войны первой группы. Сейчас только в око- нышко поглядываю. А что я сама себе? Дочь купает меня, как ребёнка, внучка расчёсывает. Вот жду, когда тепло ста- нет, чтобы отвезли меня на могилку к родным. Я ведь с тех пор каждый год на Петров день и Пасху там бываю. Цветы принесу, бурьян повырву. Нельзя, что- бы могилка зарастала… Перед гибелью во ржи Нужно, чтобы и память не зарастала. Впрочем, те, кто пережил ужасы войны, и захотят, да не забудут. Потому и рас- сказ Антонины Ивановны КОРЖА- КОВОЙ – с подробностями, которых не встретишь в учебниках истории. – Пока шёл сорок первый год, к нам немца не допускали. А как дошёл он до Ливен, отца, бывшего бойца Чапаев-