Итоги недели. 2010 г. (г. Липецк)

общество П А М Я Т Ь 26 №12 (082), 22–28 марта 2010 г. нехитрый урок, а над ними самолёты туда-сюда летают, гул стоит нескончае- мый. –Мы ничего не понимали, – вспомина- ет Пётр Николаевич. – Потом нас со- брали на плацу и сказали, что Гитлер объявил войну. Но наши танки в глубь Германии уже продвинулись на сорок километров. И пехота перешла грани- цу. Словом, враг будет разбит, победа будет за нами. Новобранцев так и не покормили. До того ли? И обмундирование не выдали, некогда такими пустяками заниматься. Раздали только пилотки. Поцеловал Пётр звёздочку и отправился с товари- щами на первое армейское задание. Первый день войны Привели их на склад. Из него нужно было снаряды выносить и грузить в ма- шины. Ах, какие были грузовики наши, новенькие, казалось, ни одной пылин- ки на них ещё не село. И снаряды акку- ратные, не страшные совсем. Каждый нужно было протереть. Пётр с удоволь- ствием проводил по металлическим бокам доселе не виданной им паклей и думал: вот бы такую тряпицу да для мо- его трактора. Погрузка быстро закончилась. Десять машин, на каждую – по два человека. Двадцать разношёрстно одетых ребят, одинаковые только пилотки да винтов- ки – одна на двоих. Во главе колонны – молоденький лейтенант. Он поставил задачу: доставить груз по назначению и вернуться. Выехали из города. От него до границы – семьдесят километров. Сиди себе смотри на окружающие красоты. Но Петра Никульникова поразило на том пути только одно – яркое, красное, даже кровавое солнце. Да и дорога на Запад недолгой оказалась. Навстречу их ко- лонне уже двигались машины, лошади, побывавшие под бомбёжкой солдаты. Только въехали в Каунас, сразу при- шлось из него выезжать, уже под разры- вами немецких бомб. Относительная тишина наступила только в ближайшем лесу. Разгрузили снаряды, сложили их в пять ярусов, замаскировали. Выстави- ли охрану. Спать легли голодными, за весь воскресный день во рту необмун- дированных солдат не было ни крошки. Голод 23 июня не столько от утренней росы, сколько от желания поесть проснулись. Пётр с напарником по винтовке реши- ли разузнать, что там за лесом. Смо- трят, домик такой аккуратненький сто- ит. Подошли, попросили что-нибудь из продуктов. Хозяин вынес круглый хлеб, такой же, как в Слободе пекли. Только по солидному ломтю и кружке молока взяли, как подбежал их лейте- нант. Выбил из рук вожделенную еду, закричал: «Вычто нашу армиюпозори- те? Сейчас вам паёк сухой подвезут». Пайка они не увидели ни в понедель- ник, ни тем более во вторник, когда не- мец занял Каунас и начал обстреливать их лес. Лейтенант приказал поджечь снаряды. Под их «поканье» начался скорбный путь. – И так мы пошли, и пошли, и пошли, отступали и отступали, – медленно го- воритПётрНиколаевич и смотрит туда, на ту колонну страха, отчаянья, безыс- ходности. – Двигались все вместе: офи- церы, их жёны, солдаты детей несли. Картошку к тому времени уже посади- ли, так мы её дёргали и ели сырую. В каких-то населённых пунктах нам ино- гда варили что-то покушать. А ведь шли тысячи людей. Голодные совсем. Строй идёт, кто картошку, кто яйцо, кто хлеба даст. Что-то и тебе перепадёт, но голод от этого меньше не становился. Да, не прямой дорогой шла та колонна. Самолёты на бреющем полёте обстре- ливали, бомбами людей выкашивало. В иную деревню зайдут, сердобольные жители что-то сварят. Только начина- ют есть, как их пулемётной очередью срезает. Ведь они были в окружении. Из него стали выбираться группами. Плен Их было семеро. Днём отсиживались в лесу, передвигались только ночью. Од- нажды вышли к небольшому посёлку. Домики деревянные, беленькие. Один – у самого леса. Долго они за ним на- блюдали. –Сидели, смотрели, – вспоминаетПётр Николаевич, – ну нет никого. Ивот ска- жи, хоть бы собака забрехала, или ко- рова замычала, или человек заговорил. Тишина. Решили, что четверо останут- ся, а мы втроём пойдём. И только по- дошли к крыльцу – три немца с автома- тами. Ну, думаем, расстреляют. А они привели нас на огромное поле, там тыщ сорок наших пленных. Сидят сотнями, а между ними такой проход и по нему фрицы с собаками ходят. Кто подымет- ся из сотни, стреляют по всем. Сиди. Не подымайся… Потом отсчитали две тыщи и погнали в Германию. Проходи- ли по семьдесят километров в день, на десять человек одна буханка хлеба, ни воды, ничего не было. В плену Пётр Никульников пробыл два года семь месяцев. На железной дороге щебёнку под шпалы сыпал, вагоны с углём из России разгружал. Работал на износ, а ел, как и все, один раз в сутки. С утра дадут 200 граммов хлеба, стакан чаю сахаринового, и всё. Хорошо ещё, что мастерами и машинистами поляки были. Они, когда вагоны подгоняли, бросали хлеб и газеты. Ели и читали украдкой, не дай Бог немец увидит. Не «русские», а «наши» – так говорили о советской армии поляки. Они же по- могли устроить побег братьям- славянам. Перед одним из перегонов поляк- машинист сказал своим «сопленни- кам»: «Ребята, как только останов- люсь, прыгайте!» –Не все рискнули, – рассказывает Пётр Николаевич. – Пятеро нас прыгнуло: я, украинцыШкарубо иЧуб, Ларин из Ря- занской области, а фамилию пятого не запомнил, к сожалению. Он такой гра- Пётр Николаевич сейчас не видит снимков в семейном альбоме. Но фото любимой Анечки – всегда перед его внутренним взором