Итоги недели. 2010 г. (г. Липецк)

23 общество С М Ы С Л Фото с сайта P obeda-1941-1945.narod.ru Г орсть родной землицыи чёрный сухарь имели в своих заплечных мешках странники, которых но- сило по Руси вдоль и поперёк, хлебцем пополам с водицей пробавлялись монахи и иконописцы, чёрный, усыпанный табаком ломоть доставал из котомки на привале солдат, возвращаясь через двадцать лет в род- ную деревеньку. О хлебе болела душа бунтарей и разночинцев. Из-за него сходились в лугах косари и воины, жгли усадьбы и писали вирши. Но что бы ни случалось в матушке- России – среди выжженных полей, ви- силиц и вороньего гвалта всё равно по- являлся мужичок с сохой и бросал в землю семя. И хлеб снова спасал от не- геройской смерти... Блокадная ленин- градская пайка, кусок на поминальном стакане в блиндаже под Ельней, амери- канская тушёнка с нашей горбушкой уже под Берлином, послевоенные тало- ны в стойких очередях в булочной – этапы большого пути. В детстве, лежа на печке, я часто на- блюдал, как молилась бабка, подкрутив фителёк лампадки и устроившись по- удобней на выскобленных половицах. Она всегда о чём-то просила Господа. Я не понимал молитв, но в одной из них, повторяемой часто, было хорошо зна- комое слово: «хлеб». «Хлеб нашнасущ- ный даждь нам днесь»... И он всегда ле- жал на столе, прикрытый белым поло- тенцем. И надо было как-то связать просьбу бабки с этим таким очевидным фактом. Хлеб пекли в каждой деревенской хате, занимая у соседа сначала уголёк на «растопку», а потом и гущу для кара- вая. И это был процесс! Он резко выде- лялся среди обычного круга крестьян- ских забот. Потому что тут всегда была какая-то тайна и ожидание чуда. Да что там – это была песня! Древняя, плавная и весёлая. Ну, прежде всего хозяйка подвязывала волосы и надевала чистый передник. Потом начинала подбивать гущу, что- бы получилась опара. Затем в дежу (ду- бовый долблённый чан) насыпали муку и заливали водой. После этого принимались вымешивать весёлкой – такой специальной деревянной лопа- точкой, похожей на весло, а иногда и «кулачить» – месить кулаками, чтобы не было комочков. Потом добавляли туда опару, опять ме- шали и ставили в тёплое местечко, за- ботливо укрыв сначала белой скатёр- кой, а потом фуфайкой. Утром хозяйка вставала с особым настроением – хлеб подходит! – и затопляла печку. В этот день дров не экономили. Тут в хату обя- зательно кто-нибудь заходил и, пере- крестившись на образа, поводил но- сом: «Чем это у вас тут вкусненьким пахнет?» – «Хлеб печём!» – гордо до- кладывали мы. И наступал самый от- ветственный момент – засекали время, сколько хлеб должен «сидеть» в печи, за закрытой плотно заслонкой. Бывало, сто раз бабка на часы посмо- трит и эту заслонку откроет, и палочкой выпечку поколет. Наконец громадная коврига, сопровождаемая густым духо- витым паром, барыней плыла к столу, загодя покрытому чистейшим полотен- цем. Вся малышня горохом ссыпалась с печи, получая шутейные затрещины, и вся жизнь казалась сплошным празд- ником. Вот в этом моменте был заклю- чён великий смысл – то было предощу- щение чего-то чрезвычайно важного, неизбывного. Хлеб жда-али – вот в чём принципиальное отличие нынешних очередей от тех, до- и послевоенных. Люди тогда приходили в магазин зара- нее и смотрели на часы, делились друг с другом наболевшим, общались – в об- щем, не суетились, потому что хлеб нельзя было получить как-то буднич- но, сразу. Это было бы неправильно, что ли, несправедливо. По отношению ко всем тем, кто его выращивал и делал. Хлеб – символ евангельский, поэтому хлеб на Руси всегда был почитаем и об- лачён святостью. Хлебом-солью встре- чают по обычаю дорогих гостей («хле- босольные хозяева»), хлеб преломля- ют в алтаре, пресуществляя в Тело Хри- стово перед Причастием. Вот почему всегда считалось важным – кто и как печёт для нас хлеб, эту духовную осно- ву русского стола. . Александр КОСЯКИН Анатолий ЕВСТРОПОВ (фото) №10 (080), 8–14 марта 2010 г.