Итоги недели. 2010 г. (г. Липецк)

22 экономика Х О З Я И Н – Отчасти. Отчасти потому, что есть и другая поговорка: кто не рискует, тот не пьёт шампанское. И она тоже не лишена смысла. Однако риск в любом случае должен быть просчитанным, оправдан- ным. Чтобы не остаться не только без шампанского и ананасов, но и, простите, без кваса с хреном. Мне вот, на- пример, некоторые специа- листы предлагали в нынеш- нем году не тратиться на хи- микаты. Убеждали, что себе дороже, что цены на зерно затрат не окупают. Но я на- стоял на этих затратах. И, судя по всему, не ошибся. Не могу сказать, какими ока- жутся цены на зерно нынеш- ней осенью, но явно не прошлогодними. – А какими они были в прошлом году? – Пшеницу продавали по 2800 рублей за тонну, ячмень – по 2600 рублей. По- пытались договориться на одном из тамбовских элеваторов о надбавках за качество, но в ответ услышали: а нам без разницы. И им действительно без разницы, потому что зернового рынка у нас нет. Потому что каждый работает на свой страх и риск. Да, мы сумели даже при таких ценах добиться пусть и минимальной, но рентабельности. Для многих же хозяйств производство зер- на оказалось убыточным. – И в то же самое время Россия вышла на второе место в мире по поставкам хлеба на экспорт… – Да, перекупщики сделали на этом баснословные деньги, потому что именно они диктовали правила игры. На сей раз, видимо, наша очередь. – Вы никогда не ошибались? – Ошибался и ошибаюсь. В нынешнем году, скажем, решил на 200 гектаров со- кратить посевы ячменя. Вместо него добавил 100 гектаров гороха и 100 гек- таров подсолнечника и просчитался. Горох всего по 11,5 центнера с гектара дал, хотя ещё в начале июня специали- сты из областного управления сельско- го хозяйства уверяли меня, что у нас лучший горох в области. Но, как в оче- редной раз выяснилось, прогнозы, виды на урожай – это одно, а реаль- ность – совсем другое. Вот и подсол- нечник горит. Почему в таком случае его выбрали? Да потому, что в прошлом году семечки шли на ура. И горох был востребован. К тому же коммерсанты из компании «Очаково» утверждали, что затарились ячменём на год вперёд. Однако сегодня выяснилось, что это не так. Спиртовики, во всяком случае, уже звонили, готовы покупать зерно по 5000. Но я, пожалуй, подожду до осени. – Почти 30 лет в председательском крес- ле. Вам не хотелось поменять место рабо- ты? – Нет. Я просто не представляю себя в другом качестве. Хотя предлагали. И не раз. Убеждали, что деловая карьера – это нормально. Не собираюсь спорить. Да, это нормально. Но это не моё. Моё – это поле в утренней дымке, это дере- венские рассветы и закаты. Это пред- чувствие урожая. Это полновесное зер- но на току и ощущение подлинной пол- ноценной жизни. – Которая не так романтична, как вы это сейчас пытаетесь представить. Подлинная жизнь – это, простите, ежедневные раз- борки полётов, а они не всегда удаются. Это ходоки с их бесчисленными проблема- ми. Это хронические алкоголики, кото- рых, если люди не врут, вы отправляли добровольно-принудительно лечиться… – Не врут. Отправлял. Но не принуди- тельно. Просто популярно объяснял, что если пьющие трактористы хотят работать и зарабатывать, они должны пить только воду и парное молоко. Жёны, возможно, использовали более радикальные методы убеждения, но это уже, как говорится, дела семейные. Я в них не вмешивался. А что касается ходоков, то работа с людьми – это как раз то, с чего я на- чинал. После шко- лы поступил в Во- ронежский сель- скохозяйственный институт. Потом была армия, а по- сле неё почти сразу комсомольская ра- бота. Был вторым секретарём райкома ВЛКСМ, секретарём парткома совхоза «Ударник». А это, что бы ни говорили сегодня, означало не столько партсо- брания и сбор взносов, сколько массу других забот. В основном социальных. Ими и занимался, пока, наконец, меня не пригласил первый секретарь райко- ма партии и не заявил: «Пойдёшь в «Гигант». Так называлось хозяйство до его превращения в кооператив «Бор- ковский». И название, пожалуй, един- ственное, что нам не удалось сохранить с застойных времён. Впрочем, оно и не соответствовало действительности. Ну какой гигант с четырьмя тысячами гек- таров угодий? – Михаил Григорьевич, а если честно, как удалось выстоять в начале 90-х, когда ре- форматоры буквально крушили колхо- № 33 (103), 2–8 августа 2010 г. Закончилась жатва. . . Михаил РАЗИНКОВ: Моё – это поле в утренней дымке, это деревенские рассветы и закаты. Это предчувствие урожая. Это полновесное зерно на току и ощущение подлинной полноценной жизни