Итоги недели. 2010 г. (г. Липецк)

культура В И Н ТА Ж 44 № 32 (102), 26 июля – 1 августа 2010 г. Рококо привнесло обтекаемую линию силуэта, гибкую s-образную линию ножки, некоторые предметы, которые не были известны в предшествующие периоды. Например, диван-канапе, шезлонг. Вспомним Платонова: «Иван Петрович приходил, спрашивал диван- чик Пижоне малый на две персоны. Зна- ем, для чего, чёрт старый». Жилое про- странство рококо значительно более ка- мерно, нежели в барочной традиции. Интерьер эпохи барокко помпезен, ве- личественен, богато декорирован. При этом места, предназначающегося для жизни, чрезвычайно мало. Вся мебель расположена вдоль стен, а пространство фактически не за- полнено. Показа- тельный пример – интерьер Версаля. Рококо, эротизиро- вавшее культуру, привнесло в жилые помещения ощуще- ние большей интимности, комфорта, появились ширмы, призванные разде- лить комнаты на уютные зоны. С 60-х годов в истории европейской мебели, а конкретно – мебели русской провин- ции, мы сталкиваемся с использованием элементов стилей псевдоренессанс, псевдоготика, псевдобарокко. – Приставка «псевдо», если я правильно понимаю, означает в данном случае под- ражание? – Верно. При этом нельзя сказать, что традиция подражания, заимствования реализуется в чистом виде. Стилевые формы второй половиныXIX века осно- вываются в большей степени на комби- наторике, причём во многих случаях – произвольного характера. Почему инте- ресна эта мебель, мебель провинциаль- ных мастеров? Именно отходом от об- разцов классицизма, простодушной де- виацией, наивом, которые приводят по- рой к довольно забавным результатам. Если говорить о русской провинциаль- ной меблировке конца XIX – начала XX века, то вспоминается жанр городского романса. Страсти в клочья, любовь- кровь, «положи свою бледную руку на мою исхудалую грудь». Это было пере- живание, доведённое до высшей точки температурного режима. То же самое можно наблюдать в области интерьера: гипертрофированные, даже несколько гротескные стилевые формы, призван- ные воссоздать ощущение другой, луч- шей жизни, которая была очень далеко и представлялась смутно. Конечно, встречались экземпляры и исключи- тельно выверенные, с соблюдением всех стилевых норм. Опять же разнородная социальная среда, накладывала свой от- печаток. Гостиная губернского предво- дителя дворянства или крупного фабри- канта отличалась от той, которая при- надлежала представителю менее обе- спеченного сословия. Делали мебель как в столице, так и в провинции. Любопытно отметить, что в течение полутора веков – от Петровско- го времени до отмены крепостного пра- ва – в значительной степени потребно- сти в мебели русских помещиков удов- летворяли крепостные мастера, среди которых встречались искусники экстра- класса. Вспомним мебельщиков дина- стии Шереметьевых. Они создавали ве- ликолепные целостные ансамбли, кото- рые сохранились в Останкино или Ку- сково. Вообще произведения русских мебельщиков той поры в широком смысле олицетворяют национальную ментальность. – Сегодня в наших квартирах примерно одни и те же вещи. А как обставляли люди свои дома тогда? – Жилое пространство представителя среднего класса конца XIX – начала XX века было наполнено таким набором мебели: буфет, письменный стол, как правило, функциональный и сдержан- ный в декоре, обширный круглый или овальный раздвижной обеденный стол, гарнитур, включающий стулья, кресла, диван. Часто встречались трюмо, проч- но вошли в обиход библиотечные шка- фы. Если говорить о народной тради- ции, то часто встречались лари или сун- дуки. Большую роль в создании домаш- него уюта играли аксессуары: лампы, канделябры, предметы декоративно- прикладного искусства. В России оттал- кивались именно от функциональности. Поэтому интерьеры и приобретали не- кую эклектичность, если возвращаться к тому, с чего мы начали. – В экспозиции, между тем, ощущается определённая эклектика, неоднород- ность… – На этой выставке ощутить настоящий быт легче, чем в музейной экспозиции. В больших собраниях наблюдается стремление к созданию стилевого еди- нообразия, законченности, в то время как к концу XIX века этого в жилищах практически уже и не наблюдалось. На- против, присутствовала шероховатость, разрозненность, художественная нерав- ноценность различных предметов. Мебельное пространство – для домыс- ливания. Глядя на эти предметы, мы мо- жем представить, какие люди ими поль- зовались, кто сидел на этих стульях, за этим столом. Как у Бродского: «Мы – это мебель». Здесь речь идёт, конечно, о человеческой памяти, но ведь мы, дей- ствительно, все в какой-то степени исто- рическая мебель. Большой вопрос, что является более эфемерным – жизнь, ко- торая неуловимо и безвозвратно про- шла, или предметная среда, которая мо- жет сказать об ушедших людях иногда больше, чем угасающие воспоминания о них. . Роман ХОМУТСКИЙ, Николай ЧЕРКАСОВ (фото) Мебельное пространство – для домысливания. Глядя на эти предметы, мы можем представить, какие люди ими пользовались, кто сидел на этих стульях, за этим столом