Итоги недели. 2010 г. (г. Липецк)

общество И М Я 34 № 25 (095), 14–20 июня 2010 г. – Вы с вашим мужем и соавтором Влади- миром Макушенко выступили в этом спектакле не только как художники- постановщики, сценографы, но и как ав- торы адаптированного текста… – В этом случае мне как-то неловко на- зывать себя автором сценария. Мыпро- сто взяли интуитивно те главы, в кото- рых сконцентрирован весь замысел по- эмы. Меня, правда, потом спрашивали – почему мы выбрали эти главы, а не иные. Но, на мой взгляд, было сделано всё верно. И постановка получилась прекрасной! Недаром же спектакль вы- двигали на Госпремию… Правда, мы её не получили – время было тогда такое… В том спектакле ВладимирМихайлович нашёл очень интересное режиссёрское решение. А как изумительно играли ак- тёры! Там было семь раз- ных Василиев Тёркиных. И все они выглядели очень убедительно. Даже сейчас, когда я всё это го- ворю, их лица встают у меня перед глазами. – Вам, как дочери, каково было работать с текстом отца? – Трудно. Выбирать было очень сложно, потому что всё нравится, всё родное, всё хочется оставить. Но мы всё-таки сделали пра- вильный выбор. – Известно, что образ Ва- силия Тёркина задумывал- ся Александром Трифоновичем, как сати- рический, для газетных заметок. И всё же, быть может, был какой-то реальный прототип этого героя? – Тёркина отец придумал ещё в фин- скую войну. Образ этот собиратель- ный. Более того, это ведь интересно, почему Пахомов вывел на липецкую сцену семь Тёркиных. Первым до этого додумался режиссёр театра Моссовета Борис Щедрин. Потом под- тверждение правоты такого режиссёрского хода я нашла в отцовских дневниках. Он пи- сал, что Тёркин вроде бы один, но, тем не менее, их несколько – всего в одном человеке не уместить. Когда я рассказала об этом Владимиру Пахомову, он зацепился за идею и вы- дал своё видение Василия Тёркина. Ему очень понравилась многоплановость героя. – Поэма «Василий Тёркин», написанная в годы войны и оконченная в победном со- рок пятом, имела достаточно счастливую судьбу. Иначе сложилась «жизнь» про- должения – «Василий Тёркин на том све- те». Все критики и литературоведы схо- дились и сходятся в одном – в этом про- изведении Твардовский, пусть и аллего- рично, опосредованно, рассказал о на- шей тогдашней действительности… – Конечно, это проекция. Только отец боролся не с социализмом, а с идеоло- гической, бюрократической системой того времени… Правда, эту систему, к сожалению, победить не удалось, и се- годня она цветёт буйным цветом… Вся его творческая жизнь, не говоря уже о работе в «Новом мире», – это была борьба за правду. Ачтобысказать прав- ду, надо было критиковать всё то пло- хое, что нас окружало. Сейчас многие его упрекают в том, что он остался в со- циализме. А где он должен был остать- ся? Хотя, в принципе, социализм, не го- воря уже о коммунизме, в нашей стране так и не был построен. Отец остался ве- рен идее построения коммунизма в СССР, но в меру своих сил старался со- противляться несправедливости, кото- рой тогда было немало. Это стоило ему, в конце концов, и журнала, и жизни. – Оппозиционность, пусть даже такая не воинственная, как у Твардовского, была в Советском Союзе вещью достаточно опасной. Вы в семье, дома это как-то ощущали? Или же Александр Трифоно- вич берёг своих домашних? – Отец всегда чувствовал и дорожил тем, что у него крепкие тылы. Дома его понимали, поддерживали. Поэтому ему было в этом отношении полегче. – Но ведь время-то было непростое. И судьбы вашего отца и Александра Фадее- ва очень трагичны. А они оба стояли до- статочно высоко на иерархической лест- нице советской литературы… – Конечно. Отец очень любил Фадеева. Это был его старший друг. Но потом их пути разошлись. Можно сказать, что дружба закончилась. Но, несмотря на это, узнав о драматической развязке – самоубийствеФадеева, –папа потомко- рил себя. Говорил, что если бы он знал, то, конечно, позвонил бы Александру Александровичу. По свидетельству лю- дей, близких Фадееву в тот период его жизни, он очень ценил Твардовского, и они считали, что если бы Александр Трифонович был рядом, то того роково- го выстрела не случилось бы... – Мне интересно то, как живо ваш отец откликался на что-то новое? –Отец всегда реагировал на всё настоя- щее. Возьмите «Один деньИвана Дени- совича» Солженицына – это один день из жизни зека. Но Твардовский понял, что это тоже подвиг, как автора, напи- савшего такое произведение, так и его героя. «Всё, что талантливо и правдиво, – нам на пользу» – вот его слова. Семья Твардовских. Фото начала ХХ века Александр Твардовский (в центре) на финской войне. 1939 г. Вся творческая жизнь Твардовского – это была борьба за правду. А чтобы сказать правду, надо было критиковать всё то плохое, что нас окружало