Итоги недели. 2009 г. (г. Липецк)

25 Фото Николая ЧЕРКАСОВА общество И С Т О Р И Я людей – целый батальон – начали гото- вить к возможному прорыву блокады. В это время бои шли ожесточённые. И уже после снятия блокады, 6 февраля 1944 года, их батальон перед очеред- ным сражением у стен Ленинграда на- путствовал Климент Ефремович Воро- шилов. После этого боя из тысячи од- нополчан в живых осталось лишь 47. Потом было много фронтовых дорог, даже встреча с американцами в Герма- нии, которая стала не самым лучшим воспоминанием в его жизни. Победа была. Победа! От Липецка до Ленинграда… Иван Дмитриевич ГАЛКИН Ивану Галкину исполнился 21 год, ког- да он вышагивал по Красной площади на первомПараде Победы. О чём он ду- мал? О своём родном селе Борисовка, что в Добровском районе? О том, как его, семнадцатилетнего мальчишку, из Ли- пецка везли на фронт? А может быть, он мечтал о том, что будет потом, когда он снимет военную форму и наступит обыкновенная мирная жизнь? Но, не- сомненно, одним из его самых мучи- тельных и болезненных воспоминаний было и остаётся полугодие, проведён- ное в блокадном Ленинграде. А в 1942 году Иван Дмитриевич, после соответствующего обучения, получил сержантское звание. В школе вместе с ним было 15 липчан. Большинство из них попали на Сталинградский фронт. Иван Дмитриевич оказался на Ленин- градском. В октябре 1943 года его, вме- сте с другими, по Ладожскому озеру до- ставили в осаждённый город. Ониохра- няли Путиловский (ныне Кировский) завод. Все ужасы блокады сразу же об- рушились на молодого сержанта. Но и высота человеческого духа тоже проя- вилась мгновенно. От голода, холода и безысходности люди иногда теряли че- ловеческий облик. Но не в случае Ива- на Дмитриевича: даже хлеб, оставлен- ный им «на потом», никто из его то- варищей-однополчан не брал… Однажды они шли по разрушенной улице мимо дома, от которого остались лишь две стены. В углу на четвёртом этаже увидели уцелевшуюдетскуюкро- ватку. За её края зацепилось одеяльце и развевалось на ветру. А сразу же у но- жек начиналась пропасть… Колонна солдат и офицеров, уже побывавших в боях, многие из которых были ранены, знали и видели смерть, – плакали. Это видение на всю жизнь стало для Ивана Дмитриевича Галкина символом разру- шенного, но непокорённого города, за оборону которого он, ещё в 1943 году, получил медаль. Правда, через не- сколько лет она пропала в пожаре, как и медаль «За победу над Германией».Жа- леет ветеран ещё и о том, что не сохра- нилось ни одной фотографии того вре- мени. За чудо жизни маме спасибо дважды Тамара Борисовна ЗВЕРЕВА: – Мне было около двух лет, когда нача- лась война. В сентябре 1941 года мы с мамой должны были уехать из Ленин- града. На вокзале нас ждали её сёстры– мои тётки. Но… опоздали. Прибежав на перрон, увидели лишь уходящий по- следний вагон. Оказалось, что этот по- езд был последним. Началась блокада. В первое время нас спасали запасы ры- бьего жира, который мама приберегла для меня, – я была болезненным ребён- ком. А потом наступил кошмар. Почти весь свой хлеб мама отдавала мне. Всё, что только можно, она меняла на про- дукты: например, восемь метров ши- карного бостона выменяла на восемь картошек. Мама рассказывала, что сут- ками напролёт я кричала одно и то же: «Ам, ам, ам!». Есть просила. В первую же зиму на дрова ушла вся наша мебель, пианино. Когда начинались бомбежки, то все бе- жали в убежище. Однажды снаряд упал в томесто, гдеминуту назад стояламама сомной на руках. Её тогда ранило. Спас- лись каким-то чудом. Чудом уцелели и мои братья, в это время находящиеся в оккупации на Брянщине. Старшего бра- та себе в работники взял немецкий ден- щик. А бабушка выменяла его на тёплое одеяло и потомдолго прятала в погребе. А средний – девятилетний – сбежал во время посадки в поезд, когда людей увозили на работы в Германию. Фаши- сты стреляли ему в спину, да не попали. Он сейчас живёт в Ленинграде. Одним из самых страшных маминых воспоминаний о блокаде были зимние походы за водой на Неву, когда люди замертво по пути падали на снег и сил убрать тела с дороги ни у кого не оста- валось. Я потом, когда уже стала сту- денткой политехнического института, ездила по этой дороге на трамвае. Во время блокады я очень сильно ослабла, была страшная дистрофия, впрочем, как и у мамы. До четырёх лет я не ходила. А в обмороки падала до шестнадцати лет. Через всю жизнь я пронесла ощущения из подросткового возраста – собственной некрасивости. Так на меня повлияла блокада. А ещё до десятого класса я не ела хлеб – всё ду- мала, что это тот, блокадный. Я вообще ещё долго после блокады не могла есть. Потом нас эвакуировали к отцу под Но- восибирск, и меня, конечно же, начали откармливать. Но это был мучитель- ный процесс. Было время, когда о том, что пережили ленинградцы во время блокады, рас- сказывать запрещалось. И родители наммало что говорили.Мымогли толь- ко подслушивать их разговоры о том, например, как люди ели крыс, кошек, людей… Мама так в Ленинград и не вернулась. Я же там училась. И вообще это мой лю- бимый город. Но не город моего дет- ства. Ленинград для меня – город без воспоминаний. . Евгения ИОНОВА