Итоги недели. 2009 г. (г. Липецк)

39 культура Г О С Т Ь могу более себе этого позволить. Хотя сейчас по приглашению Эльдара Ряза- нова отправляюсь в столицу на премье- ру его «Юнкеров» по Куприну. У меня там была маленькая роль, когда это ещё задумывалось в форме сериала. А после того, как смонтировали из сериального материала полнометражный фильм, роль неожиданно разрослась. – Я слышал историю, что однажды вы с Эльдаром Александровичем были в страшной ссоре, не разговаривали, а при- мирила вас обоюдная любовь к стихам. – Давняя и длинная история! Да, дей- ствительно, мы оба неровно дышим к русской поэзии, и тогда палочкой- выручалочкой стала лирика Марии Сергеевны Петровых. Рязанов не был хорошо знаком с личностью и творче- ством этой поэтессы, я стала читать ему, потом он мне. Так прошёл весь ве- чер, и мы снова стали добрыми друзья- ми, несмотря на то, что до этого чуть ли даже не здоровались друг с другом. – Рязанов не зовёт вас в свои новые про- екты? – Этот режиссёр зовёт не по дружбе, а исключительно в тех случаях, когда именно для тебя есть роль! В гоголев- ской «Женитьбе» в роли Агафьи Тихо- новныон видел артистку Крючкову, по- этому я и играла в этом фильме. Мне, может, и хотелось появиться ещё в каких-либо картинах Рязанова, но он всегда лучше знает, где бы я пришлась ко двору, а где смотрелась бы лучше другая актриса. – Светлана Николаевна, ваше выступле- ние очень умело срежиссировано: снача- ла вы бросаете зрителя в пучину страсти Цветаевой, потом в тихий ахматовский омут, а там ужи нежнейшая любовная ли- рика Марии Петровых. За два часа вы по- гружаете зал в диаметрально противопо- ложные состояния, заставляете испытать массу различных переживаний… – Читайте Мейерхольда. Зритель – как ребёнок: его нужно рассмешить, потом заставить плакать, ударить, а потом по- жалеть. Зрителю нельзя позволить за- снуть. Запоминается то, что прожива- ется эмоционально. На самом деле, я позволяю себе очень мало импровиза- ции. Она может выражаться лишь в не- значительном варьировании хроноло- гии стихов, которой я обычно следую. Хотя то, как пройдёт вечер, предсказать всё равно невозможно. Очень многое зависит от зала. Если нащупываешь контакт с аудиторией, ощущаешь её со- переживание, сотворчество, то в бук- вальном смысле теряешь чувство вре- мени. Тогда и мне становится свобод- нее, могу позволить себе что-то сверх запланированного. Вы представляете, каким объёмом материала обрастаешь, когда посвящаешь себя работе с ним долгие и долгие годы? Я изучила уже, наверное, всё, написанное Цветаевой и про неё. Поэтому могу долго и много рассказывать, но надо, конечно, знать меру, чтобы не утомить слушателей. – Скажите, обладая таким количеством информации, вы никогда не хотели стать составителем поэтического сборника, на- писать к нему объёмную вступительную статью, сопроводить стихи комментария- ми? – Зачем? Для этого же есть люди гораз- до более сведущие и образованные. Та же Ирма Викторовна Кудрова, замеча- тельный специалист. Недавно она вер- нулась откуда-то из Ниццы, где читала лекции по Цветаевой. Однажды она без предупреждения пришла на мой вечер. Я увидела её в холле, жутко перепуга- лась: «Ирма Викторовна, я не смогу чи- тать, когда вы в зале, мне страшно неу- добно!» Потом, когда я закончила, а в программе тогда была «Поэма конца», довольно сложная вещь, она подошла ко мне и сказала: «Вы не то что каждое слово понимаете, которое произноси- те, – каждый слог!» Для меня это было наивысшейпохвалой. Япознакомилась с поэзией Цветаевой в восемнадцать лет и считаю, что за такой долгий срок действительно научилась «понимать». Двадцать лет я читала стихи на кухне, а на сцену вышла только в 1995 с подачи Юрия Башмета. Он признался, что ни- когда не любил поэзию, но когда услы- шал Цветаеву в моём исполнении, был глубоко потрясён. Мне часто приходит- ся слышать от зрителей, что мои высту- пления помогают им прочувствовать то, что было не совсем ясно, в моих устах какие-то непростые для восприя- тия поэмы, стихотворения начинают звучать осмысленно. Я считаю, что это очень важно, вижу в этом глубокий смысл, понимаю, что занимаюсь своим делом не впустую. – Интересно было бы узнать, как вы ре- петируете? Стоя перед зеркалом или, мо- жет быть, родным читаете? – Репетирую очень много и только в одиночестве. Наедине с собой важно оставаться, чтобы прислушаться, что у тебя происходит внутри. И на это ухо- дят годы. – Вы читаете стихи больше десяти лет. Не теряется свежесть ощущений, сцениче- ских переживаний? – Куда же это может потеряться? Ведь жизньменяется, яменяюсь. «Дуракодин не изменяется», – говорилПушкин. Вре- мя не приносит ему развития, а опыт для него не существует. Но ведь я не дурак всё-таки! С годами для меня одни и те же строки наполняются совершенно дру- гим смыслом. Так же, как и моему зрите- лю, – то, что было совсем непонятно, внезапно приходит озарением. – А бывает, что прозрение это снисходит на вас прямо на сцене? – Да, случается. Но только если зритель хороший, отзывчивый. Я каждого в зале чувствую. Я за вами, так же, как и вы за мной, пристально слежу, не вол- нуйтесь. . Роман ХОМУТСКИЙ Кадр из фильма «Анна Ахматова. Луна в зените». В роли Анны Андреевны – Светлана Крючкова