Водопьянов М., Гибель "Кречета"

впалыми щеками. На нем рваная и такая грязная, что не поймешь, какого она была цвета, замшевая рубашка, пре­ вратившиеся в лохмотья галифе и сапоги, от которых, по существу, остались одни голенища — подметки оторвались, голые пальцы торчали наружу. — Вода здесь совсем рядом,— продолжал Евдокимов.— З а кустами речка. Кстати, пройдешь по ней верст пять против течения — и деревня. Не встретили бы меня, сами набрели бы на жилье. Складывайте костерик, а я мигом за водой. И вот уже в жестяном чайнике над костром греется вода. Евдокимов достал из своего мешка краюху ржаного хлеба, розоватое свиное сало домашнего засола и нарезал его тоненькими плоскими ломтиками. — Хлеб! — невольно вырвалось у летчика. — Я уже забыл, когда его ел. Евдокимов положил сало на кусок хлеба и протянул Соколову: — Вот это уберете, чайком запьете и сразу почувству­ ете в себе силу. Взяв бутерброд, Соколов подумал, что в деревнях обычно не так едят: в одной руке держат хлеб, а в другой — сало, нарезанное продолговатыми толстыми брусками. «Пообтесался Евдокимов, в городе, наверное, жил», — ре­ шил летчик и тихо спросил: — Как мне благодарить вас?.. — Закусывайте на здоровье. У нас в тайге свои поряд­ ки, — серьезно сказал чернобородый. — Один другому всегда поможет. — Как сказать, — возразил летчик. — Слышал я, что бывает и наоборот. Случается, и людей убивают, чтобы ограбить. — Раньше это бывало. В старое время, когда охотились