Водопьянов М., Гибель "Кречета"

в чащу. Он шел, не замечая пути, и время от времени звал хриплым голосом: «Саша! Саша!» Потом закружилась отяжелевшая голова, и он как под­ кошенный упал в траву. Когда летчик очнулся, он сперва ощутил только запахи леса. Казалось, все другие чувства, кроме обоняния, исчез­ ли. Пахло так, как только может пахнуть в лесу после силь­ ного дождя — мокрыми листьями, грибами. Пахли какие- то цветы, которые источают душистый аромат лишь в сы­ рую погоду. Он открыл глаза и ничего не увидел в ночной темноте. Тьма была глубокой и тяжелой и так близко на­ двигалась сверху и с боков, точно хотела задушить. Как ни напрягал Соколов зрение, он не мог различить даже си­ луэты деревьев. До длинных узловатых корней одного де­ рева он дотронулся рукой, но не увидел его. Тогда стал осторожно и внимательно ощупывать свою голову, лицо, шею, плечи. Кроме царапин и ссадин, пальцы ничего не обнаружили. Ран и открытых переломов, кажется, не было. Так почему же так болит голова и тело обессилело? Где-то в глубине сознания бьется что-то тревожное, требующее решительного и смелого поступка, но даже встать на ноги нельзя. Соколов попытался передвигаться на четвереньках, но это вызвало нестерпимую боль. Скатившись не то в яму, не то в овражек, он с облегчением вытянулся и забыл­ ся мучительным сном. Сколько он так пролежал, Соколов не знал. Он ози­ рался по сторонам, не понимая, где находится, и каждый раз, когда поворачивал голову, резкая болевая волна с силой ударяла в виски и лоб, но он все-таки огляделся. Над его головой густо переплетались ветки, образуя плот­ ный свод. Он лежал в неглубокой выемке, похожей на дни­ ще большого длинного гроба. И воздух в этом естественном гробу был неподвижен, сдавлен, как будто им никто не