Водопьянов М., Гибель "Кречета"

вают верхнюю губу; шрам, перекошенная щека и дергаю­ щееся веко — нет, никто его сейчас не узнает! А полчаса назад, встретив знакомого летчика, он нырнул в подво­ ротню! Зачем? Ведь, наверное, и этот хоронил его! И во­ обще можно смело ходить всюду, не боясь, что раскроют твое инкогнито. Поняв, что в Москве ему не найти комнаты, Соколов уехал за город. Там ему повезло. Сойдя с электрички в Малаховке и немного потолкавшись на базаре, он узнал от торговок десяток адресов. Он отправился по первому из них и нашел то, что было нужно. В пяти минутах ходь­ бы от станции сдавалась небольшая теплая комната. В ней стояли кровать, стол и платяной шкаф. «Жить мож­ но! — подумал Соколов, отсчитывая хозяину зимней дачи плату за месяц вперед — И милиция в дачной местности скорей пропишет». Он тотчас же повалился спать. •■ •На другой день Соколов вернулся в Москву и, по­ глощенный своими невеселыми думами, не заметил, как очутился вблизи дома, где жила его семья. «Говорят, преступника всегда тянет к месту, где со­ вершено преступление», — Соколов усмехнулся и присел на скамейку. Узкий бульвар разделял пополам Ленин­ градское шоссе. Тут играли дети. Вот и его сын, его Вов­ ка! Мальчик вытянулся, бушлатик, на который по его настоятельной просьбе был нашит летный знак с отцов­ ской формы — золотистые крылья с красной звездочкой, стал тесен и короток. «Пора покупать новое пальто сы­ ну.— подумал летчик и сам себя с горечью поправил: — пе моя теперь забота!» На краю скамейки, сгорбившись, сидела седая жен­ щина. «Мама, прости меня за все страдания, которые я тебе причинил!— едва не крикнул Соколов.— Когда ты провожала меня в перелет, у тебя в волосах была только