Склярский А.О., Как родная меня мать провожала

67 переправляться на тот берег. Кто на плотах, кто на лодках, а кто и вплавь. Река вся красная от крови солдат была. В Белоруссии увидели, что все колодцы убитыми детьми и стариками забиты были. Мы озверели и начали всех немцев колотить. Не стали в плен брать, а сразу на месте расстреливали. С Курской дуги до Чехословакии пешим шли. Лошадь у нас убило в Чехословакии, около деревеньки какой-то. Мы ее, ну куда бросать, голодовка, есть нечего, пристрелили, ошкурили, а соли нет. Я послал одного бойца за солью к бабушке, а он пустой вернулся. Сказал неправильно по- ихнему, его и не поняли. Потом ему сказали, как надо соли попросить, он с солью и вернулся. Лошадь сварили - кушали целым взвод. На Чехословацкой границе ранило меня осколком мины в плечо, раздробило всю кость. В госпиталь отправили, а там врач говорит: - Руку отрежем. Я не дал, жив и жив. А другой врач спросил, кем я до войны работал, я сказал: – Трактористом. Вот и будешь на тракторе работать. Как из госпиталя выписывать стали – смотрю моих сапог хромовых нет. Я коммунистом с 41 года был, возмутился, как это так сапоги украли. Ну мне новые дали. Демобилизовали меня, в марте 45–го домой вернулся. По дороге в Воронеж заехал, к своему отцу, он там на военном складе работал. Он мне пакет сахару, гречки пакет, банку консервов и булочку хлеба с собой дал. В Доно Негачевку с гостинцами вернулся. Праздник был. После войны женился, в колхозе работал, дом построил, вас шестерых воспитал. Федор Матвеевич Кретинин награжден медалью «За Отвагу», орденом Славы III степени, орденом Красной Звезды, орденом Отечественной войны I степени.