Силаев А.Я., Сергей Николаевич Терпигорев

щи протест против дикой тирании деспотов, против на- илий над простыми людьми. Тяжкие горькие думы о оле народной волновали его. Покой и радость прино- или будущему писателю только манящие картины род- ой природы. Мальчик любил подолгу любоваться сте- ыо, заросшей ковылем-травой. В одном из автобиогра- шческих очерков Терпигорев говорил с большой заду- швностыо: «Эта степь было целое море какое-то. Если ъехать в середину ее и смотреть под ветер, особенно ри закате солнца, так от ковыля она казалась совсем олотой». Страстную любовь к родным местам, к родион рироде Терпигорев сохранил на всю жизнь. Уже зре- ым мастером слова Терпигорев писал о своем жела- ии вновь и вновь уйти на лоно природы, той средне- усской природы, которая, как ему казалось, способна рачевать любые душевные раны: «Чудесная вещь хать весенним утром, если день начинается ведренный. 1 то такая прелесть, что ни с чем не сравнишь... И для кия действительно нет наслаждения выше этих поез­ де Я любил их и прежде, еще мальчиком почти, когда к от чего было отдыхать. Теперь нм цены нет. Я отоло- штельно воскресаю от такой жизни в деревне». («Ос- [у|деиие»). Отец писателя, большой книголюб, стремился дать ыну хорошее домашнее воспитание и образование, тем олее, что Сережа подавал большие надежды. Нередко [зльчик подолгу засиживался в домашней библиотеке, впоследствии, вспоминая свое детство в «Потревюжан- 1 ых тенях», Терпигорев писал: «Мне не было десяти 1 ет, когда я прочитал множество оригинальных и пере­ ищиых статей и сочинений». Когда мальчику исполня­ юсь 14 лет, родители решили отдать его на учебу в гу­ бернский город. Успешно выдержав испытания, Терпи­ горев в 1856 воду был принят в число учеников III клзо­ баТамбовской гимназии. Первые дни занятий тянулись мучительно долго н госкливо. Не по сердцу пришлись Сергею Терпигореву рные назидания бездарных учителей. Своим образованием будущий писатель был обязан госистеме обучения, а самому себе. Терпигорева оттал­ кивала мертвая схоластика, царившая в этом учебном введении. Он увидел, что Тамбовская гимназия —: от­ води не храм науки, разума, красноречия и добродете-