Шахов В. В., От Бояна Вещего до Есенина

анафоре? Может, в причудливой игре светотени, переливах света и цвета: этой «реке голубой», «серебристой пене волны», «мерцании дня»? Может, в неожи­ данном психологическом всплеске причудливой фантазии лирика-сказителя («ревнивая волна», сон витязя)? Или -— в исповедальной песне русалки, песне- признании, песне-стоне, песне-трагедии: «Расчёсывать кольца шелковых кудрей Мы любим во мраке ночей, И в чело, и в уста мы, в полуденный час, Целовали красавца не раз. Но к страстным лобзаньям, не знаю зачем, Остаётся он хладен и нем; Он спит — и склонившись на перси ко мне, Он не дышит, не шепчет во сне!..» Так пела русалка над синей рекой, Полна непонятной тоской; И , шумно катясь, колебала река Отражённые в ней облака. «Кольцевая» композиция, повторы, поэтический синтаксис, явное и потаён­ ное «включение» з поэтический контекст средств художественной пластики — всё это осознаётся потом, при анализе, размышлении... Удивительная гармония слова извука, чарующая прелесть «звучащего стиха»... Приходят, счастливо осоз­ наются, чтобы остаться на всю оставшуюся жизнь, эти лермонтовские образы, темы, мысли, озарения: та же русалка, та же желтеющая нива, три пальмы, воз­ душный корабль, кинжал, парус, небо и звёзды... Вот «Вечер после дождя»: Гляжу в окно: уж гаснет небосклон, Прощальный луч на вышине колонн... ...Отцовское Кропотово, родовое имение, странное чувство близости— от­ чуждённости. Редкие приезды к отцу; острые, до боли жгучие воспоминания об отце, взволнованных приездом дорогого гостя тетушках, изредка навещавших его, с позволения строгой бабушки, в Тарханах. Почему-то запомнились Мише коренастые кропотовские вязы, стремительные ласточки-касаточки над шипов- ской церквушкой. И — виноватый взгляд отца, и постепенно таявшая отчуж­ дённость, икакое-то просветление, какой-то несказанно трепетный свет от кро- потовского портрета покойной матери, кропотовских икон; а потом — отцовский последний приют. Кругом родные всё места. Родные поля. Родные могилы. Родное небо. Родные звёзды... Выхожу один я на дорогу; Сквозь туман кремнистый путь блестит... 93