Шахов В. В., От Бояна Вещего до Есенина

графическом материале рассказ «Сторож» будет опубликован в журнале «Красная новь». Так уж случилось, но редактор этого журнала А. К. Во- ронский тоже был из-под Добринки. А. К. Воронский свидетельствовал: «...в начале 90-х годов Горький и я жили в одном и том же месте: Горький служил сторожем на станции Добринка, а я в то время бегал там семилет­ ним мальчуганом босиком и враспоясочку...» Вокруг Пешкова собрался «кружок саморазвития». О тогдашних «пеш- ковских чтениях» вспоминали местные добринские жители: Андрей Ерма­ ков, Василий Потапов, Иван Федерякин, Пётр Потапов, Степан Буданцев, Иван Лунев, Пётр Логунов. Иван же Черногоров впоследствии переписы­ вался с Пешковым, ставшим знаменитым писателем М. Горьким. Полюбились слушателям эти чтения. Читались вещи серьёзные, духо- подъемные. Не обходилось, конечно же, без Пушкина. Алексею Пешкову хотелось, чтобы его друзья испытали нечто подобное испытанному им в отрочестве... «Это были поэмы Пушкина. Я прочитал их все сразу, охва­ ченный тем жадным чувством, которое испытываешь, попадая в невидан­ но красивое место, — всегда стремишься обежать его сразу. Так бывает после того, когда долго ходишь по моховым кочкам болотистого леса и неожиданно развернётся перед тобою сухая поляна, вся в цветах и солнце. Минуту смотришь на неё очарованный, а потом счастливо обежишь всю, и каждое прикосновение ноги к мягким травам плодородной земли тихо раду­ ет... Пушкин до того удивил меня простотой и музыкой стиха, что долгое время проза казалась мне неестественной и читать её было неловко. Пролог к «Руслану» напоминал мне лучшие сказки бабушки, чудесно сжав их в одну, а некоторые строчки изумляли меня своей чеканной правдой. Там , на неведомых дорожках, Следы невиданных зверей, — мысленно повторял я чудесные строки и видел эти, очень знакомые мне, едва заметные тропы, видел таинственные следы, которыми примята трава, ещё не стряхнувшая капель росы, тяжёлых, как ртуть. Полнозвучные строки стихов запоминались удивительно легко, украшая празднично всё, о чём говорили они; это делало меня счастливым, жизнь мою — лёгкой и приятной, стихи звучали, как благовест новой жизни. Какое это счастье — быть грамотным!...» ...Художественный мир Пушкина обогатил, одухотворил многие поко­ ления читателей. «Дай нам руку в непогоду, Помоги в немой борьбе», — призывал Александр Блок («В альбом Пушкинского дома»), «Сосновые слова», «медвежьи думы» Николая Клюева тоже ориентированы на поэ­ зию великого предшественника, на его нравственные заветы, «где солн­ це — колокол живой». В вариациях на тему «Медного всадника» Валерий Брюсов и его лирический герой «над омрачённым Петроградом» просле­ живают с тревогой «безумное мечтанье» пушкинского Евгения. Для Ми­ хаила Кузмина «живая шутка живит арапские уста» («Пушкин»), Павел Антокольский неразлучен с вечной темой («Ссылка. Слава. Любовь И опять в очи кинутся вёрсты и ели»). Мятежный повествователь Эдуарда 84