Шахов В. В., От Бояна Вещего до Есенина

затоном тростники, и закружится листва золотая, засвищет ветер, сереб­ ряный ветер... Полевая Россия! Довольно Волочиться сохой по полям! Нищету свою видеть больно И берёзам и тополям. Я не знаю, что будет со мною... Может, в новую жизнь не гожусь, Но и всё же хочу я стальною Видеть бедную, нищую Русь... «9 Полевая Русь. Русь крестьянская, земледельческая. И теперь — сталь­ ная, ядерная, космическая, но по-прежнему — Русь Бояна Вещего, Русь пушкинская, лермонтовская, бунинская, Русь есенинская... Приближается столетие со дня рождения Сергея Есенина. Как гото­ вимся мы к нему? Не утопили ли в алчно-утробном рынке, как рыжих семе­ рых щенят, это самое несказанное, синее, нежное? Не растлили ли души наши чёрные человеки, прескверные гости, нахально пустившие духов­ ные ценности распивочно и на вынос? Издаётся ли Пушкин? Печатается ли Лермонтов? Несёт ли с базара мужик Тютчева, Фета, Тургенева, Куприна, Бунина? Доступен ли Есенин? Не секут ли вновь, как некрасовскую крестьянку молодую, кнутом есе­ нинскую музу? Ответы неутешительны. Сергея Есенина линчуют ещё остервенелее, выставляя напоказ фотографии из морга, тиражируя сплетни. Даже гибель поэта используют как ширпотреб-детектив, садистски смакуя фальшивки и небылицы. Есениноведение 50—80-х годов накопило опыт постижения «тайн» и «загадок» есенинского феномена; многое собрано, систематизировано, проанализировано; намечены перспективы текстологического, историко- литературного, критико-аналитического плана. Ждут своих исследователей проблемы традиций, преемственных свя­ зей творчества Есенина. Есенин всегда и сегодня... Вне поля зрения историков культуры нередко оставались имена, инди­ видуальности значительные, достойные. Можно ли понять и объективно оценить характер нравственно-художественных исканий века минувшего, «сгиба» эпох, двадцатого столетия без Сурикова и суриковцев? Должным ли образом оценены Глеб и Николай Успенские, Решетников, Помялов­ ский, Слепцов, Якушкин, Воронов, Максимов? Или — тот же Левитов? Иван Бунин сетовал: «Теперь о Левитове никто не помнит, не знает, а он был когда-то в первых рядах русской литературы, и был не случайно, 5