Шахов В. В., От Бояна Вещего до Есенина

«Англетер» — стихотворение москвича Игоря Жеглова («Тишина. Дворцы и равелины. Перспективы уличных излучин... Стынет среднерусская равнина — Вся похожа на несчастный случай. В кабаках всё глуше плач: «Рас-се-я...». Всюду Откровенье Иоанна... Жил такой поэт Сергей Есенин — Наша нестиха­ ющая рана»). Ленинградец (теперь петроградец) Александр Шевелёв предло­ жил пейзажный этюд «Октябрь. Константиново». Нижегородец Фёдор Сухов (один из лучших русских лириков, незадолго до кончины посетивший есенин­ скую родину), как всегда, эпичен, глубоко психологичен: Говорят, в Рязани пироги с глазами, Сами в рот сигают эти пироги. А ещё в Рязани сани с подрезами, Сани с подрезами мчатся вдоль Оки. Может, на Касимов, может быть, на Муром Катят по стеклянно стынущему льду. Шпарят по дороге, что светло, нехмуро Вспоминает чью-то давнюю беду. Было чьё-то горе, были чьи-то беды, На лету — от стужи — гибли воробьи... Все-то они спеты, все-то перепеты Песни незабытой, горестной любви. Потому, наверно, не позёмит ветер, Не лисит по следу утренней зари, Только в передрогшем, хрупком бересклете Яблочно краснеют, рдеют снегири. Озирают сани, те, что с подрезами, Что скользят по стыни стонущего льда. Знать, уж так бывает — подвернулся заяц. Убоялся заяц лисьего следа. А лиса и вправду хитро затаила, В ивняковой чаще спрятала себя. Не понять — какая воскресила сила, Щупленького окрылила воробья. Одарила ранней, утренней зарёю, Что багряно стыла на реке Оке, Что неугомонной пролилась слезою, На озябшем индевела лозняке. Одно из стихотворений, прозвучавших на Всесоюзном Есенинском празд­ нике поэзии в октябре 1990 года (напечатано в «Рязанском узорочье», №1 (6) за 1991 год), принадлежащее Алексею Труфилову (г. Собинка), наводит на груст­ ные размышления: не кличем ли мы сами беду, не вещаем ли к х у ду , искушая коварную судьбу? 497