Шахов В. В., От Бояна Вещего до Есенина

Чужды для этого момента И поезд, и автомобиль. Здесь нужен серый волк с царевной, Ковёр, который самолёт... Фантазия художника сделала зримыми, почти пластически осязаемыми ус­ ловно-фантастические реалии: Над Трубежем, рекою древней, Есенин бронзовый идёт. Идёт по улицам Рязани Ее почётный гражданин. Плакат о пятилетием плане По ветру плещется над ним... Повествование в поэме ведётся от первого лица, «Я», от имени лирическо­ го героя, в котором угадывается сам автор. Образ автора-повествователя (на­ ряду с образом «бронзового Есенина»), пожалуй, один из главных в произведе­ нии. Он ироничен, самокритичен, строго оценивает себя («Я дискутирую с самим собой»), своих собратьев по перу («Добрыни, полные гордыни»). Повествова­ тель не только рассказывает, не только показывает, живописует, но и как бы «режиссирует», то прерывая, то замедляя, то, наоборот, педалируя, стимули­ руя движение сюжета: Но тут я должен придержать Течение рассказа — В легенду нас зовёт опять Певун голубоглазый. Легенда требует крыла, Легенду невозможно Сквозь повседневные дела Волочь в пыли дорожной. Пусть прежде всех и раньше всех, Кудрявый и влюблённый, Войдёт Сергей Есенин в цех Рязанский электронный. «Репортаж» из электронного цеха (часть четвертая) динамичен, содержате­ лен. Лирически осмыслены ёмкие детали «производственного пейзажа» («Сия­ нье ламп дневного света, Цехов серебряный озон», «Девчата в белом — как хирурги Детали нижут на иглу»). Е. Долматовский сближает с современностью, с эпохой научно-техничес­ кой революции прозрения лучших мыслителей прошлого. 446