Шахов В. В., От Бояна Вещего до Есенина

Более близки к художественно-документальной традиции предшествующей демократической литературы ранние бунинские очерки «Мелкопоместные» и «Помещик Воргольский». «Мелкопоместные» Бунина, опубликованные в газете «Орловский вестник» и не включавшиеся писателем в собрания сочинений, имеют, кроме подзаго­ ловка «из жизни елецких помещиков», подзаголовок «очерки». Это произведе­ ние своеобразно по своей жанровой природе иимеет несомненную преемствен­ ную связь с очеркистикой предшествующих десятилетий. Жанровое своеобразие «Мелкопоместных» как рассказа-очерка обуслови­ ло специфическое двуединство и в то же время двойственность образа рассказ­ чика. С одной стороны, это — «новеллический» рассказчик, рассказчик-автор, полемизировавший и солидаризировавшийся в чём-то с «прежними сочините­ лями»: «Прежние сочинители, желая познакомить читателя с героями и обста­ новкой своих рассказов, прибегали к очень нехитрому приёму: написавши одну или две главы, они или укладывали своего героя спать, или заставляли его по­ грузиться в думы, или просто сажали обедать и обращались к читателю: «Пока мой герой предаётся этому занятию, познакомимся с ним подробнее. История его не сложна: ещё на третьем году потерявши мать...» и т. д. Увы! На этот раз приходится и мне прибегнуть к такому же приёму и, пока Софья Ивановна треплет тесто, «прервать нить рассказа» и уклониться в сторону...». С другой стороны, наряду с рассказчиком-автором, в «Мелкопоместных» мы видим «очеркового» повествователя, который, в сущности, становится дей­ ствующим лицом произведения, очерковым «Я», Рассказчик-автор, только лишь изредка напоминающий о себе («читатель... возьмёт на себя труд побывать со мною на Знаменском празднике...») и предпочитающий манеру повествова­ ния от третьего лица, неожиданно уступает место очерковому «Я», который сразу же включает себя в круг персонажей. «Очерковый» повествователь рас­ сказывает о своих детских годах, связанных с Яковом Матвеевым, бывшим кан­ дидатом физико-математических наук Московского университета, сыном со­ стоятельного елецкого дворянина. После ссоры с отцом Яков Савельевич поступил работать учителем в какой-то пансион, постепенно деградировал, превратился чуть ли не в босяка. В семье рассказчика он поселился в качестве домашнего учителя. «Тут я отлично вызнал его характер, привычки и странно­ сти», — замечает «очерковый» рассказчик. Картины «учения» даны Буниным в традиционной манере автобиографи­ ческих произведений писателей-предшественников. Бунин рисует образ неза­ урядного человека — Якова Савельевича, остроумца, даровитого поэта: «За­ говорив про стихотворение, не могу не сказать, что у Якова Савельевича был несомненный поэтический талант. Но всё это не развилось, погибло...». Вме­ сте с тем перед нами начинает раскрываться сложный образ самого рассказ­ чика, несмотря на свой юный возраст способного понять «какое-то тёмное, безотрадное горе, которое Яков Савельевич таит от всех в душе». Прототи­ пом Якова Савельевича послужил, как известно, гувернёр писателя. В письме к А. А. Коринфскому Бунин говорит об этом гувернёре — Н. О. Ромашкове. «Мелкопоместные» выполнены в присущей очерковому жанру «разорван­ ной» композиции, когда повествование не льётся потоком, а расчленяется 386