Шахов В. В., От Бояна Вещего до Есенина

Преемственность демократической и гуманистической традиции, идущей от поэтов-декабристов, писателей натуральной школы, 60—70-х годов, про­ является, в частности, и в обращении Бунина к устному поэтическому твор­ честву, в характере его использования. Примечательно, что художественная подача фольклорного материала ведётся писателем чаще всего через обра­ зы представителей крестьянства, простого люда. Через отношение к фольк­ лору, к поэтической мудрости столетий выявляются многие задатки челове­ ка. Обращение Бунина к фольклору (как впоследствии у С. А. Есенина, других писателей демократической ориентации) «шло в русле демократических ус­ тремлений поэта», фольклор для Бунина (как хорошо сказал П. Выходцев, исследуя народно-поэтические традиции в творчестве С. Есенина) «служил одновременно и источником для углублённого понимания некоторых сто­ рон быта, исторически складывавшегося национального характера, обыча­ ев и психологии народных масс и школой поэтического мастерства». На­ родно-поэтическая образность одухотворяет бунинские произведения, усиливая их демократическую направленность. Мать Таньки в одноимённом рассказе охотно пела старинные песни, ко­ торые «слыхала ещё в девичестве». «В тёмной избе, завеянной снежными вью­ гами, вспоминалась Марье её молодость, вспоминались жаркие сенокосы и вечерние зори, когда шла она в девичьей толпе полевою дорогою с звон­ кими песнями, а за ржами опускалось солнце и золотою пылью сыпался сквозь колосья его догорающий отблеск... Песней говорила она дочери, что у неё будут такие же зори, будет всё, что проходит так скоро и надолго, на­ долго сменяется деревенским горем и заботою...» Песня одухотворяет жизнь человека, она концентрирует в себе всё лучшее, что есть в человеке. В уже цитированном рассказе «Танька» Бунин неоднократно обращается к песне, рождающей у читателя целый ряд ассоциаций и опосредствований, помога­ ющих ему понять сокровенную писательскую мысль. Такова сцена в доме Павла Антоныча. Песня, пронизывающая всю художественную ткань рас­ сказа, определяющую его тональность, вновь, как отдалённое эхо, звучит в финале рассказа, во сне девочки, повстречавшейся «лицом к лицу с голод­ ною смертью»: «...слышалось, как мать не то плачет, не то поёт в тёмной дымной избе старинные песни...». В рассказе «Кастрюк» вновь мы встречаемся с песней. Центральный персо­ наж, давший название всему произведению, получил, оказывается, своё про­ звище за старинные весёлые прибаутки про Кастрюка. Любит песню старик, даже в горькие минуты напевает он: Закипели в колодезях воды, Заболело во молодце сердце... Песню любили с детства: «...на деревне, в холодке от изб, только девочки тоненькими голосками напевали песни, сидя на траве за коклюшками». «Звон­ кий девичий голос замирает за рекою» («На край света»); в «Учителе» — коло­ ритная жанровая сценка: «...Кондрат Семёныч с Васькой лихо играли на двух гармониках «барыню», а бабы, с прибаутками, с серьёзными, неподвижными лицами выхаживали друг перед другом, постукивая каблуками. 383