Шахов В. В., От Бояна Вещего до Есенина

Лишь каменные плиты, да и то Изъеденные временем, как оспой... Теперь их скоро выберут — и будут Выпахивать то пористые кости, Т о суздальские чёрные иконки... Поэт прослеживает историю рабства — крепостничества, не закрывая гла­ за на самые неприглядные стороны крепостной неволи: Мир вам, давно забытые! — Кто знает Их имена простые? Жили — в страхе, В безвестности — почили. Иногда В селе ковали цепи, засекали, На поселенье гнали. Но стихал Однообразный бабий плач — и снова Шли дни труда, покорности и страха... Теперь от этой жизни уцелели Лишь каменные плиты. А пройдёт Железный плуг — и пустошь всколосится Густою рожью. Кости удобряют... Заключительная строфа стихотворения даёт несколько неожиданную трак­ товку возмездия за былые злодеяния феодалов. Лирический герой, во многом выражающий взгляды автора, говорит о совершившемся искуплении грехов- преступлений: Мир вам, неотмщённые! — Свидетель Великого и подлого, бессильный Свидетель зверств, расстрелов, пыток, казней, Я , чьё чело отмечено навеки Клеймом раба, невольника, холопа, Я говорю почившим: «Спите, спите! Не вы одни страдали: внуки ваших Владык и повелителей испили Не меньше вас из горькой чаши рабства!» «Оскудение», «запустение», «пустоши» не только на «погосте рабов, погос­ те дворовых», но и в самих усадьбах — «гнёздах» — вот веление карающего рока, историческое возмездие. В стихотворении «Пустошь» (как и в ряде других бунинских произведений поэтического ипрозаического жанров) звучат мотивы, перекликающиеся (хоть часто и полемически) с поэтическими образами, созданными писателями-де- мократами. Вот, например, левитовское лирическое отступление о пустоши из «степной дороги днём»: «Стоит мать, — говорит песня, — у подгорного при- 381