Шахов В. В., От Бояна Вещего до Есенина

Трагедия друга детства Мишки Шмыренка заставила Волкова встряхнуть­ ся, «задела за живое». Вспомнились ему детские забавы, учение у солдата Саве­ лия (кстати, здесь правомерно подчеркнуть возможность известного сближе­ ния с левитовскими «Уличными картинками — ребячьими учителями»). Показав общность детства барчука и крестьянского сына, писатель подчёркивает затем контрастную разность их жизненных путей впоследствии. Митя уезжает в гим­ назию. Мишка остаётся в деревне. Разные судьбы: «В гимназии он стоял на актах и ждал книжки с золочёным переплётом, а Мишка в это время стоял с плетушкой колоса около риги... Митя в бессознательном веселье напивался на первых студенческих вечеринках, а Мишка был в это время уже... мужик, обременённый горем и семьёю...» И вот — весть с родины. Жуткие строки: «У Мишки прежде умер ребёнок, а на первой неделе и сам он — от голодного тифа...» Перед Волковым проходят картины недавних вероятных деревенских соб.ытий: «И вот он умер, и в распутицу для него ездили в село за тёсом на гроб. Максим, колесник, сколотил этот гроб, и в него положили детски-худое тело Мишки. У него и прежде были узкие плечи, худощавое лицо... Но ещё худее стал он, когда его, в белой новой рубахе, клали в гроб. И наутро этот гроб поставили на розвальни и повезли по весенним полям в село...». От этого рассказа — прямой путь к «Соснам» (1901), новелле, весьма ха­ рактерной для выявления особенностей крестьянской темы у Бунина. Сосны, именем которых названо произведение, прекрасны своей могучей и простой красотой, прекрасны, как жизнь человека-труженика, «настоящего лесного крестьянина-охотника», который достойно прошёл «тяжёлую лесную доро­ гу» горемычного своего бытия. «Был в батраках у жизни» Митрофан; «мач­ товые сосны» тоже неизменные труженики: нужны на суше и на воде, обеспе­ чивают они бедолагам-мужикам «сосновый» хлебушек, без «сосновой тесины» не проводишь горемыку в последний путь. Искони, с мифических времён, по­ роднился простой человек с лесом, со звонкой корабельной сосной: «...нама­ явшись за день, поевши «соснового» хлебушка с болотной водицей, спят те­ перь по Платоновкам наши былинные люди, смысл жизни и смерти которых ты, господи, веси!» — раздумчиво говорит повествователь. Сказочными ви­ тязями пришли почтить усопшего могучие деревья: «Мачтовые сосны, высо­ ко поднявшие на своих глинисто-красноватых голых стволах зелёные кроны, тесной дружиной окружали с трёх сторон пригорок». Заключают новеллу многозначительные строки философского раздумья: «Отдалённый, чуть слыш­ ный гул сосен сдержанно и немолчно говорил и говорил о какой-то вечной, величавой жизни...». Мотив социального обличения поэтически подменяется Буниным философским мотивом жизни и смерти, раздумьями о смысле зем­ ного бытия, о предназначении человека на земле. В этом плане возникает не­ обходимость привлечь для осмысления творческой позиции, мировоззрения Бунина одно из его произведений поэтического жанра, в частности, стихо­ творение «Пустошь» (1907): Мир вам, в земле почившие! — З а садом Погост рабов, погост дворовых наших: Две десятины пустоши волнистой О т бугорков могильных. Ни креста, Ни деревца. Местами уцелели 380