Шахов В. В., От Бояна Вещего до Есенина

* * * М ичуринская электричка миновала Ряжск. Ритмично постукивают ко­ лёса. Привычные пейзажи за окном: лесополосы, поля озимых, сире­ нево-седое небо. Привычные названия станций: Кораблийо, Старо- жилово... Не забыть мне близкого и милого Этого рязанского села, Этого названья — Старожилово, Что сама история дала... Там, за полем, громыхая сталью, Вдаль, как судьбы, мчатся поезда. Там стоят, за этой русской далью, Русские родные города. И родным оттуда дует ветром, Я снимаю кепку с головы... До Рязани — сорок километров, Только двести сорок до Москвы. Это стихи Б. И. Жаворонкова , поэта самобытного, в Рязани и на Рязанщи­ не чтимого. В новой книге Б. Жаворонкова «Гусляр Евпатия Коловрата» есть поэма «Озёрный огонь», посвящённая С. А. Есенину и его родине. Это своеобразная исповедь, былое и думы, размышления об истоках гениального слова, о влия­ нии есенинской поэзии на формирование активной жизненной позиции совет­ ского человека. Сквозь гарь промчась На парашютных стропах, Я не единым словом Не совру: Твои стихи Читали мы в окопах, Хранили, Как патроны и махру... — завершает заключительную (пятую) главу поэмы автобиографический ли­ рический герой, вспоминая, остро переживая вновь самые значительные, поис­ тине «звёздные» мгновения своей жизни, опалённой пламенем лихолетий («Мы в списках рукописных Их носили. Я помню: Нам комвзвода их читал. Кресть­ янский сын, Ты так любил Россию, Что мир тебя Певцом её назвал!»). 361