Шахов В. В., От Бояна Вещего до Есенина

...пойдём за быстру реку Дон, прославимся миру на диво, чтобы старые расска­ зывали, а молодые помнили, а храбрецов своих испытаем в бою за землю Рус­ скую и за веру христианскую!..» ...Минувшее с его то ли укоризной, то ли одобрением. Дорога, дорога! Впе­ реди — новые горизонты. Впереди — Москва... * * * Русь моя, Рязань моя, Россия, Отсветы берёзовой коры... Я люблю тебя с времён Батыя, С давней, незапамятной поры. Я люблю тебя светло и свято Ты навек смутила мой покой Удалью Евпатья Коловрата, Вечною есенинской строкой, — признаётся Сергей Островой. Легендарный образ Евпатия Коловрата с ранних лет будоражил воображе­ ние Серёжи Есенина. В сказаниях, песнях, легендах, услышанных им в родном краю, переплелись быль и вымысел, реальное и сказочно-эпическое. Устно-поэтические и письменные литературные памятники воплотили об­ раз русского богатыря, самоотверженного, доблестного защитника Отечества. «Песня про боярина Евпатия Коловрата» Льва Александровича Мея начи­ нается своеобразным запевом-зачином: На святой Руси быль и была, Только быльём давно поросла... О х, вы зорюшки-зори! Не один год в поднебесье вы зажигаетесь, Не впервой в синем море купаетесь: Посветите с поднебесья, красные, На бывалые дни, на ненастные!.. Вы , курганы, курганы седые! Насыпные курганы, степные! Вы над кем, подгорюнившись, стонете, Чьи вы белые кости хороните? Расскажите, как русскую силу, Клала русская удаль в могилу!.. Завершается «Песня...» той же «запевкой старинной», как бы «окольцовы­ вающей» былинное повествование: 348