Шахов В. В., От Бояна Вещего до Есенина

что-то страшное и в то же время несомненно подлое». Духовный кризис всё усиливался; выхода из тупика не предвиделось. Но вот он — в Лувре. Угне- 7о1тКхД.., Т1ОДаВЛенный, машинально смотрит на античные скульптуры, и вдруг останавливается, «поражённый чем-то необычайным, непостижимым». (Че­ рез десятилетия аналогичное чувство испытает герой леоновского романа Иван Матвеевич Вихров, загорится желанием поделиться чувством радост­ ного приобщения к великой красоте художественного творения со своим юным питомцем). Тяпушкин спрашивает себя, что же случилось с ним? «Что-то, чего я понять не мог, — признаётся герой Гл. Успенского, — дунуло в глубину моего ском­ канного, искалеченного, измученного существа и выпрямило меня». Через вос­ приятие героя Гл. Успенский убедительно и психологически верно передал яв­ ление катарсиса, возникшего при созерцании шедевра мирового искусства. Что это такое? Где и в чём тайна этого твёрдого, покойного, радостного состояния, охватившего всё его существо, неведомо как влившееся в него? Тяпушкин зада­ ёт себе эти вопросы, стремясь постичь «каменную загадку», «животворящую тайну этого каменного существа». Вопросы эти (вернее, их решение) имеют общечеловеческое значение, тем более их решение было важно во второй поло­ вине XIX века, на демократическом этапе освободительного движения, когда проблема роста самосознания представителя широких народных масс приоб­ рела решающее значение: «Нигилист» Тяпушкин (по аттестации Полумрако- вых и Чистоплюевых, плебей, «весьма ограниченного миросозерцания») «за­ махивался» на решение одного из «вечных» вопроов. В ходе мучительных испытаний истины у него обнаруживается, однако, незаурядный интеллект, кри­ тический ум, способный аналитически охватить широкий комплекс явлений истории искусства. Это обнаруживается и в полемике самого Гл. Успенского с А. А. Фетом, в «старинном стихотворении», воспевшим шедевр Лувра. В первом печатном варианте стихотворения А. А. Фета «Венера Милос­ ская» (написанном в 1856 году) имелись строки: И целомудрено и смело, До чресл сияя наготой, Цветёт смеющееся тело Неувядаемой красой, на что В. П. Боткин не преминул заметить: «Твоя Милосская Венера огорчила нас своим эпитетом «смеющееся тело». Нет, это никогда не заменит собою «бо­ жественное тело». И при издании стихотворения надо непременно настоять на «божественном». Исследователи предполагают, что данный эпитет — резуль­ тат цензурного вмешательства. Прозаическое описание Венеры Милосской содержалось в фетовских очер­ ках «Из-за границы» («Современник», 1857, №2). Древнеиталийское божество весны, покровительница садов и огородов, отождествлявшаяся (под влиянием греков) с Афродитой, богиней любви и красоты, вдохновила Фета на создание названного стихотворения: 328