Шахов В. В., От Бояна Вещего до Есенина

люди «старинной ковки» из-за быков убивали человека («Червоточина»). «Власть земли», «власть тьмы», поэтически исследованные писателями XIX — начала XX века, по-новому проявилась в годы революционных преобразова­ ний. Единение же человека труда с землёй оставалось: «родная земля властно тянула к себе». И хотя неурожай «раздавил надежды», сгорбатил мужичьи спи­ ны, по ветру пустил думки о том, что как-нибудь удастся поправиться, выка­ рабкаться из беды, хотя нарастал неудержимо процесс люмпен-пролетариза- ции, тяга крестьянина-казака к земле, к земледельческому труду не исчезла. Как и предшественники, Шолохов раскрывает ёмкую многозначность «власти зем­ ли», «власти тьмы». Прежде всего эта «власть» знаменует собой негативные возможности, качества, обусловленные влиянием собственнического мира. Та­ ковы, в частности, страшные в суровой правдивости зарисовки рассказа «Алёш­ кино сердце»— убийство Макарчихой голодной девочки за кражу постных щей. Эта тлетворная «власть» направляла человека по «кривой стёжке» инстинктов, самодурства, разнузданности. Таков Васька («сын пастуха и родной кровный сын бедняцкой власти»), который из-за непутёвой страсти к Нюрке дезертиру­ ет, становится преступником («Кривая стёжка»). Та же самая «власть» усилива­ ла трагизм конфликтов в неспокойные годы. Не случайно многие шолоховские рассказы завершаются гибелью героев. Коршун-стервятник просыпается в ата­ мане, погубившем сына-красноармейца и покончившем жизнь самоубийством («Родинка»), Лежат в степи зверски убитые продотрядовцы, чубатые степные птички из распоротого живота и порожних глазных впадин поклёвывают чер­ ноусый ячмень («Продкомиссар»), В беззвёздную, «волчью» ночь убивают Па- хомыча и Игната; человеческому крику вторит хрипло и надрывно волчица («Коловерть»), Однако трагизм жизненных коллизий у Шолохова принципиально иного плана, чем у его предшественников. Вместе с другими мастерами реализма Шолохов идейно и эстетически осмысливает происходящее под углом зрения «оптимистической трагедии», неудержимого утверждения нового, хотя идоро­ гой ценой, ценой жизни лучших людей. В тех же финалах шолоховских расска­ зов явственно проступает идея жизнеутверждения. После грозивших гибелью злоключений, пробираясь к красным, Фёдор и Митька переплывают Дон на рассвете («Бахчевник»), «На пользу рабоче-крестьянской власти» выздоравли­ вает член РКСМ Попов Алексей («Алёшкино сердце»). После тяжёлого ране­ ния идёт в родную станицу Пётр, и из «голубого полога неба бледно-зелёным светом мерцает ему пятиугольная звезда» («Путь-дороженька»), В драматичес­ кой ситуации рождается ребёнок («Он у нас трошки из большевиков...» («Ши- балково семя», 1925). Старое решительно отрицается новым, в драматическом напряжении за­ вязываются конфликты, нередко разрешаясь трагически. Станицы взбудора­ жены переменами: пришли красные, «вторглись в казачий исконный быт» («Чужая кровь»), Пахомыч чувствует, что «налаженная, обычная жизнь ухо­ дит, не оглянувшись, и едва ли вернётся», и решает: «...пойдём землю-корми- лицу отвоёвывать!» («Коловерть»). Поэтически полновесно Шолохов пока­ зывает, как пробуждается самосознание труженника («Батраки»). Писатель повествует о классовом расслоении в деревне («Со дня перевыборов через ху­ тор словно кто борозду пропахал и разделил людей на две враждующие сто­ роны...» — «Смертный враг», — о том, как обретённая в боях приходит в ста- 321 И В. В. Шахов