Шахов В. В., От Бояна Вещего до Есенина

«Вышли мы все из народа, дети семьи трудовой» — эти слова не броская, конъюнктурная фраза, а выстраданное утверждение, гордое сознание кровно­ го единства с народом. Поэты, прозаики из народа с большой ответственнос­ тью относились к искусству поэтического слова. Своеобразным поэтическим , манифестом демократического течения русской литературы стали «Наши пес­ ни» Сурикова. Лирический герой говорит не только от своего имени, но и от имени соратников, объединенных помыслами, устремлениями. В «тёмной чаще испытаний» они «Душой в борьбе не пали», их спасала «сила духа, сила воли», они развивались вопреки обстоятельствам, вопреки несправедливой социаль­ ной среде. Несомненное родство объединяет повествователя, лирического героя Есе­ нина с лирическими героями, повествователями Сурикова и суриковцев. И это родство проявляется не в формальных моментах, а в глубинном, кровном, со­ кровенном, подлинно родственном, том, что животворно связует поколения из десятилетия в десятилетие, из века в век. «Сердце грусть берёт» — это просветляющее, одухотворяющее человека состояние, возникшее от приобщения к прекрасному, испытывал и отрок из рязанского села Константинова, приобщаясь к творениям поэтов из гущи народной. Автобиографический повествователь Сурикова — человек трудной судь­ бы, остро чувствующий общественную и нравственную несправедливость: Где ты, моя юность? Где ты, моя сила?.. Горькая кручина Грудь мою сдавила. Голове поникшей Тяжело подняться; Думы в ней, как тучи Черные, роятся... Лирический герой Сурикова осознаёт себя поэтом, народным певцом. Горе народа — и его горе. Оно определяет настрой его музы: Не проси от меня Светлых песен любви; Грустны песни мои, Как осенние дни! Звуки их — шум дождя, За окном ветра вой; То рыданья души, Стоны груди больной. Искренность, выстраданность чувства, неподдельная глубина его — вот откуда сила суриковской музы: 235