Шахов В. В., От Бояна Вещего до Есенина

тундре, собирая с оленных людей человеческие головы в ясак. Никто не видел его лицом к лицу, но говорят, что ночью, когда последняя сноха, суетившаяся у костра, влезет внутрь полога, он проезжает мимо стой­ бищ...» («На мёртвом стойбище»). Этот рассказ и его романтическая окра­ шенность воспринимаются читателем в сценах, картинах, зарисовках дей­ ствительности, ввиду необычности, как сказочные, граничащие с фантастическим вымыслом. Взаимопроникновение, сочетание двух пла­ нов — реального и фантастического — характерно для стиля «Колымс­ ких» и «Чукотских рассказов». Н. Тан ссылается не только на «эпические рассказы и предания», но и на имевшие в действительности место факты, сливающиеся с мифическими сказаниями. Такова, например, «повесть о войне с Таньгами. Огнивными Таньгами». Н. Тана привлекают ранее не встречавшиеся в литературе случаи из жизни чукчей. Такова сцена шаманства Тылювии. Под грохот колотушки - причудливые напевы. Одни из них сложены «старинными шаманами много веков тому назад и переходили от поколения к поколению, тщатель­ но запоминаемые памятью нововдохновенных учеников», другие же за­ благовременно созданы самим Тылювией, третьи — плод импровизации при каждом новом общении с «вольными голосами». Примечателен в плане соотношения романтических и реалистических начал цикл «очерковых» рассказов «Из хроники города Пропадинска», объединивший семь произведений: «На каникулах», «Рыбаки», «На крас­ ном камне», «Ёлка». «На растительной пище», «Ожил», «Возвращение». Сюжетная связь между ними относительна; связующими «звеньями» явля­ ются, во-первых, место действия (Пропадинск и его окрестности), во- вторых, некоторые из персонажей, как бы «общие» для двух-трёх произве- деиий цикла. Главным «связующим звеном» стал образ повествователя. В рассказе «На каникулах» его присутствие «завуалировано» и проявля­ ется в некоторых «оценочных» стилистических выражениях, в неопреде­ лённо-личных синтаксических конструкциях («Через несколько дней на речном берегу у Нижнепропадинска можно было заметить необычайное оживление») В очерке «На Красном камне» повествователь расстаётся с манерой «инкогнито» и предстаёт перед читателем очерковым «Я». Определённую композиционную роль в цикле «Из хроники города Про­ падинска» играет заключительный рассказ «Возвращение» с образом Странника, устремившегося на родину после долгих и мучительных лет ссылки. Как и романтические герои прошлого, он провёл свою молодость в «фантастическом уединении», в краю, который «отрезан от всего земно­ го шара неодолимыми преградами и почти неизмеримыми расстояниями», где «висит вечная тьма» Страннику предстоит долгий и тяжёлый путь. Им мог быть любой персонаж «Из хроники города Пропадинска», вернее все­ го; Странник — сам автор, его автобиографический герой. Образ Странни­ ка интересен тем. что в нём — раздумья автора. Воспоминания о цели, лежащей где-то впереди, вызывают в его сердце «прилив горячих и све­ жих чувств, как будто тёплая волна вливалась, неизвестно откуда, в его окостеневшее сердце». Н. Тан рисует образ человека драматической судьбы, пронёсшего сквозь невзгоды, физические и духовные страдания интерес к жизни. Пи- 227