Шахов В. В., От Бояна Вещего до Есенина

«Косою», состоявший из скученных грязны:; деревянных строений, изоби­ ловавший кабаками, портерными, вертепами, приютами, населён ворами и всеми «отбросами» общества. Узенькие улицы, таинственные проулки и закоулки квартала кишмя кишат «званными, но и неизбранными». В разделе о С. Подъячеве приводились очерковые зарисовки подобно­ го плана, принадлежавшие демократам XIX века. Чириков тоже считает целесобразным исследование «дна», рисует «Теребиловку» —- «наиболее популярный приют отверженных». Быт ночлежников за прошедшие деся­ тилетия к лучшему не изменился. Беспорядочно расположенные в два эта­ жа нары уподобляют помещение «какому-то переезжающему зверинцу» («Спёртый, душный воздух, нестерпимый смрад, пьяный гам, хохот, детс­ кий плач, ругань, драки и песни сливались здесь в хаотический гул и стихали только тогда, когда хозяин «Теребиловки» приходил из своего, помещавшегося в нижнем этаже, кабака»). «Теребиловка» — реалисти­ ческая зарисовка в галерее ночлежек из очерков XIX—XX вв. (таких, как вороновская Арбузовская крепость, Трепачёвский дом Левитова, ночлеж­ ки Подъячева, Юшкевича и др.). Очеркисты поднимали новые пласты жизни, находили новые повороты традиционных тем. Расширение очерковой проблематики можно заметить в творчестве Чирикова, обратившегося к художественно-документальным зарисовкам жизни крестьян, босяков, рыбных промыслов в низовьях Вол­ ги. В число разнообразных профессий, поэтически зарегистрированных художниками, Чириков вводил профессию «резалки» — «солельщицы», выбирая личностную (от первого лица) форму раскрытия особенностей данного ремесла. Чириков правдиво передаёт незамысловатую, но волну­ ющую своей правдивостью речь трудящейся женщины: «Работай, как одер какой, а во всю «путину», с вычетами да расходами, больше трешницы, — много-много пятёрки, — никогда не останется... Да ещё потрафляй всем: и управляющему, и приказчику, и рыбному смотрителю, и всякому стреку­ листу». Запоминается картина подневольного труда, нарисованная в про­ изведении. «Резалки» привычно разделывают рыбу. Проворно скользит острый широкий нож, ещё проворнее лезет пятерня в рыбу, выволакивает оттуда «требуху на уху». Операция ритмично повторяется многократно». Опыт Чирикова в художественно-документальном показе быта и нравов на рыбных промыслах Волги используют советские писатели (Ф. В. Гладков и др.). Таким образом, в творчестве Чирикова своеобразно трансформируют­ ся традиции шестидесятников (пристальный интерес к судьбе «сеятеля», пафос народного заступничества, забота о пробуждении и развитии само­ сознания разночинца, умение видеть человеческое в «отбросах» обще­ ства, обитателях «дна»). 221