Шахов В. В., От Бояна Вещего до Есенина

Луна — заяц. Звёзды — заячьи следы. В «Голубиной книге» есть провидческие строки: У нас помыслы от облак божиих... Дух от ветра... Глаза от солнца... Кровь от чёрного моря... Кости от камней... Тело от сырой земли... Есенинская мысль взыскует истину: «Живя, двигаясь и волнуясь, человек древней эпохи не мог не задать себе вопроса, откуда он, что есть солнце и вообще что есть обстающая его жизнь? Ища ответа во всем, он как бы искал своего внутреннего примирения с собой и миром. И, разма­ тывая клубок движений на земле, находя имя всякому предмету и положе­ нию, научившись защищать себя от всякого наступательного явления, он решился теми же средствами примирить себя с непокорностью стихий и безответностью пространства». Метафорические уподобления отрази­ ли отношение русского человека к мирозданию. Солнце уподоблялось то колесу, то тельцу; облака «взрычали, как волки»; про ненастье говари­ вали: «Волцы задрали солнечно». «Сие заставление воздушного мира земною предметностью», напоми­ нает Есенин, существовало в глубочайшей древности. Свидетельства тому — в египетских папирусах. Эдда построила мир из отдельных частей тела убитого Имира. Веды в Индии донесли до наших дней мудрые философ­ ские прозрения; симптоматична перекличка египетских и индийских мыс­ лителей с Даниилом Заточником: «Тело составляется жилами, яко древо корением. По ним же тече секерою сок и кровь, иже память воды». Преемственные связи, движение традиции египтян, вавилонян, иуде­ ев, индийцев и «младшего племени в развитии духовных ценностей» — россиян. «Воздушный мир» и «земная обстановка». Железные орлы под­ чёркивают «устремление немцев к мечте о победе над всей бегущей пе­ ред ними Европой». Вавилоняне же, чтобы приблизиться к «пастбищам туч», к «быку-солнцу», замыслили строить башню. Русскому же уму ну­ жен был с запрокинутой в небо головой конёк на кровле: туда, где Перун и Даждь-бог пели стрелами Стри-бога о вселенском дубе. Есенин прослеживает общее, общечеловеческое («Вязь поэтических украшений подвластна всем») и индивидуальное, присущее каждому эт­ носу. Автор «Ключей Марии» цитирует авторитеты. Гермес Трисмигист утверждал: «Что вверху, то внизу, что внизу, то вверху. Звёзды на небе и звёзды на земле»; создатель «Илиады» и «Одиссеи», Гомер воспел вдох­ новенное слово (оно. «как птица, вылетает из-за городьбы зубов»), «Наш Боян» же имеет своё поэтическое лицо: он «не мог не дать образа перстам и струнам, уподобляя первых десяти соколам, а вторых стае лебедей, не мог он себя не опрокинуть так же, как Трисмигист, в небо, где мысль, 21