Шахов В. В., От Бояна Вещего до Есенина

тив общества, попирающего элементарные права человека, исключаю­ щего возможность его гармонического развития. «В босяки бы лучше уйти... Там хоть голодно, да свободно — иди куда хочешь! Шагай по всей зем­ ле!..» — говорит Григорий Орлов. Стремление к свободе, подспудная жаж­ да героического пронизывает думы горьковского героя: «Горит у меня душа... Хочется ей простора... чтобы мог я развернуться во всю мою силу...». «Родился с беспокойством в сердце... и судьба моя быть босяком!» — при­ знаётся Орлов. Босяки Левитова, Воронова, Решетникова, Успенских, если порой и протестовали, то лишь эпизодически, импульсивно. «Беспокойство», «за­ думчивость» горьковских босяков носит иной характер. Горьковские ге­ рои, по справедливому утверждению К. Д. Муратовой, «являлись протес­ тующим элементом общества, одним из его отрицающих начал. Отверженные, изжёванные жизнью люди становились её отвергателями». У Горького мы видим такую широту и смелость трактовки тему, кото­ рая была недоступна его предшественникам. Верой в пробуждающуюся силу народа одухотворены его произведения. Страна шла навстречу революционным грозам. Приближение решаю­ щих событий чувствовалось повсюду. Не только город, но и «деревня начинает производить на свет нечто новое». Совсем не случайно делится Елизавета Сергеевна своими опасениями: «...могут расцвести такие ог­ ненные цветы... пожалуй, в одно прекрасное утро проснёшься только на пепле своей усадьбы» («Варенька Олесова», 1896). Горький и его сподвижники чутко отразили на своих полотнах слож­ ную и противоречивую действительность России на рубеже двух эпох. 7. «Созвездие большого Максима» и демократы-предшественники Е сли в шестидесятые годы передовые силы отечественной литерату­ ры объединялись вокруг Чернышевского, то в 90-е и 900-е годы демократическую литературу возглавил Максим Горький. Приближение революционных потрясений, направляемая марксистами освободительная борьба народа обусловили рост самосознания простых лю­ дей; примечательным явлением эпохи стало всё возрастающее тяготение про­ летариев города и деревни к книге, к правдивому поэтическому слову. «На­ ступил исторический момент, когда в массах скопился горючий материал и ждал только искры, чтобы загореться, — свидетельствует Скиталец. — Масса хотела иметь «своих» писателей и этими писателями признала прежде всего Горького и удачно собранных им его сподвижников». Горький ориентировал своих соратников на создание книг для народа. В письме С. Елеонскому (1904) он подчёркивал: «Для кого и для чего вы пишете? Вам надо крепко подумать над этим вопросом. Вам нужно понять, 204