Шахов В. В., От Бояна Вещего до Есенина

с деревней у Гаврилы не утрачена, он слышит властный зов земли, от которой ушёл; его охватывает «волна воспоминаний о своей деревни, сбегавшей по крутой горе вниз, к речке, скрытой в роще берёз, вётел, рябин, черемухи». Челкаш. оказывается, некогда также крестьянствовал («Я тоже пони­ маю толк в этом деле. Было когда-то своё гнездо...»). Прошедший суро­ вую школу жизни, разочаровавшийся в возможностях деревенского быта, Челкаш «искушает» собеседника картинами сельской идиллии: «Н-да!.. Я думаю, ты бы сейчас по чугунке домой... Уж и полюбили бы тебя девки дома, а-ах как!.. Любую бери! Дом бы себе сгрохал — ну, для дома денег, положим, маловато... Ха-арошую лошадь! Корову... Овец... Птицы разной... А?» В глубине души Челкаша (и это очень показательно) не погасло ещё тяготение к земле. Хотя он и иронизирует над Гаврилой, но крестьянские думы простоватого собеседника ему понятны и близки («Двое людей меч­ тали, покачиваясь на воде и задумчиво поглядывая вокруг себя. Челкаш начал наводить Гаврилу на мысль о деревне, желая немного ободрить и успокоить его»). Горький выявляет в герое исконно крестьянские помыс­ лы, глубоко скрытые под всевозможными позднейшими жизненными на­ слоениями. Сначала, как замечает автор, Челкаш говорит о деревне, «по­ смеиваясь себе в усы», но «потом, подавая реплики собеседнику и напоминая ему о радостях крестьянской жизни, в которых сам давно разочаровался, забыл о них и вспоминал только теперь, — он постепенно увлёкся и вместо того, чтобы расспрашивать парня о деревне и её делах, незаметно для себя стал сам рассказывать ему». Слова Челкаша о его понимании деревни, её радостей и горестей по-новому раскрывают этот сложный и глубокий образ: «Главное в крестьянской жизни — это, брат, свобода! Хозяин ты есть сам себе. У тебя твой дом — грош ему цена — да он твой. У тебя земля своя — и того её горсть — да она твоя! Король ты на своей земле! — У тебя есть лицо...». Естественна реакция Гаврилы на слова Челкаша. Гаврила видит те­ перь перед собой не «старого травленного волка, хорошо знакомого пор­ товому люду, заядлого пьяницу и ловкого, смелого вора», но «такого же крестьянина, как и он сам, прилепленного навеки к земле потом многих поколений, связанного с ней воспоминаниями детства, самовольно отлу­ чившегося от неё и от забот о ней и понёсшего за эту отлучку должное наказание»: «Это, брат, верно! Ах, как верно! Вот гляди-ка на себя, что ты теперь такое без земли? Землю, брат, как мать, не забудешь надолго». В раскрытии «крестьянского уклона» натуры Челкаша проявляется мастерство раннего Горького. Ретроспективой — воспоминаниями раз­ вёртывается минувшее («...на Челкаша веяло деревней.........быстро не­ слись картины прошлого, далёкого прошлого, отдалённого от настоящего целой стеной из одиннадцати лет босяцкой жизни»). Детство и юность Челкаша протекли в деревне; и вот теперь, вспоминая минувшее, он «чув­ ствовал себя овеянным примиряющей, ласковой струёй родного воздуха, донесшего с собой до его слуха и ласковые слова матери, и солидные речи истового крестьянина-отца; много забытых звуков и много сочного запаха матушки-земли, только что оттаявшей, только что вспаханной и только что покрытой изумрудным шёлком озими». Солдатчина отняла 198