Мемуары П.П. Семенова-Тян-Шанского. Том 1

67 (такое татарское названіе носило имѣніе Ракитиныхъ) не думали объ эстетикѣ: садъ, спускавшійся съ возвышенности, былъ исклю­ чительно фруктовый. Были въ немъ для тѣни только двѣ акаціевыя аллеи, да для украшенія три круглыхъ цвѣтничка. Съ другой стороны дома находились надворныя строенія, за ними хорошенькая дубовая роща, а за упомянутымъ злополучнымъ оврагомъ было расположено сельцо Давлетьево, состоявшее изъ одной улицы курныхъ избъ, отчасти покосившихся и покрытыхъ очень безпорядочно набросанными соломенными крышами. Зато на гумнахъ крестьянъ всегда виднѣлись скирды хлѣба, чтонесомнѣнно свидѣтельствовало объ ихъ благосостояніи. Хотя владѣлецъ Дав- летьева, Николай Аѳанасьевичъ Ракитинъ, добродушный толстякъ среднихъ лѣтъ, въ описываемое мною время мало заботился о чемъ бы то ни было, кромѣ своегоудовольствія, и не былъ образ­ цовымъ хозяиномъ, крестьянамъ его, при его мягкости и невмѣ­ шательствѣ въ ихъ мірскія дѣла, жилось хорошо. Необыкновенно гостепріимный и хлѣбосольный при своей зажиточности, онъ при­ надлежалъ къ тому типу помѣщиковъ, которыхъ мѣстное дворянство охотно избирало въ свои предводители. Домъ его былъ „красенъ не углами, а пирогами“ и всегда открытъ для гостей, которые охотно засиживались въ немъ не только на сытныхъ обѣдахъ, но и на вечерахъ, проводимыхъ въ танцахъ, играхъ и въ карточной игрѣ, однако безъ пьянства и дикаго разгула. Засидѣвшіеся у госте­ пріимныхъ хозяевъ гости, за невозможностью ѣхать домой въ глухую полночь, въ темноту или непогоду, заночевывали, располагаясь во всѣхъ комнатахъ дома, не исключая залъ и гостиныхъ, въ при- валку на пуховикахъ и подушкахъ, которыми были наполнены до потолковъ обширныя кладовыя дома. Бѣлья для гостей были не­ смѣтныя залежи, но и насѣкомыхъ въ нихъ— неисчерпаемые запасы. Семья Ракитиныхъ была многочисленна и состояла изъ роди­ телейи девяти дѣтей (пяти сыновей и четырехъ дочерей). Сверхъ того въ семьѣ ихъ жила старая дѣва, сестра Николая Аѳанасье­ вича, совершенно противоположнаго съ нимъ сложенія,худая и не жизнерадостная, а также очень толстая и развеселая „турчанка“ Дарья Прохоровна, умѣвшая играть на своеобразномъ и незнако­ момъ мнѣ струнномъ инструментѣ, который я впослѣдствіи при­ зналъ мандолиною. Подъ звуки этогоинструмента она и подплясывала, чтб каза- 5*