Мемуары П.П. Семенова-Тян-Шанского. Том 1

280 ствованіе такихъ медіумовъ;но разъ, по усиленной просьбѣ мар­ кизы, сталъ отвѣчать на ея вопросы, предупредивъ, что нисколько не отвѣчаю за вѣрность случайныхъ отвѣтовъ своего карандаша. Впрочемъ, находчивая маркиза предварительно познакомила меня своими разсказами со всѣми присутствующими. Долго живя въ Неаполѣ, она знала всѣ сердечныя исторіи каждаго изъ нихъ, и ей оставалось только, слыша задаваемые вопросы, наводить меня двумя-тремя словами, сказанными по-русски, на знакомыя уже мнѣ сердечныя исторіи, въ которыхъ я могъ почерпнуть темы для отвѣ­ товъ. Отвѣты эти были такъ удачны, что приводили всѣхъ въ изу­ мленіе. Когда же одна дама, только-что получившая въ эту минуту закрытое письмо изъ Рима, спросила, не распечатывая письма, мой карандашъ о томъ, что въ письмѣ заключается, а догадливая маркиза уже не могла мнѣ тутъ помочь, я рѣшился отвѣтить на удачу въ общихъ выраженіяхъ: „Une nouvelle, qui n’est pas si triste, qu’elle en a l’air“. Дама распечатала и открыла письмо, въ которомъ ея прія­ тельница изъ Рима извѣщала ее, что получила депешу изъ Генуи о кончинѣ дорогой имъ особы. Я долженъ былъ извиниться за свой карандашъ, о которомъ предупреждалъ, что не отвѣчаю за пра­ вильность его отвѣтовъ,но черезъ три дня оказалось, что особа жива, и что недоразумѣніе произошло отъ неправильнаго пони­ манія въ Римѣ телеграфной депеши, въ которой было просто сказано, что такой-то болѣзненный кризисъ начался въ такомъ-то часу, а что черезъ часъ все было кончено, разумѣя окончаніе кризиса,а не смерть. Этотъ эпизодъ разнесся по всему Неаполю, и тогдавсѣ увѣровали въ медіума. Но тутъ я уже рѣшительно отклонялъ отъ себя всякіе отвѣты на дальнѣйшіе вопросы, говоря однимъ, что все это была только мистификація, а другимъ, что это слишкомъ сильно дѣйствуетъ на мои нервы. Ранней весною, т.-е. въ февралѣ 1855 г., я отправился на островъ Искію, гдѣ меня интересовалъ потухшій вулканъ Эпомео. На горѣ и на сѣверномъ склонѣ острова все еще было довольно мертво и безжизненно, но когда я добрался пѣшкомъ до южнаго склона гористаго острова, то пришелъ въ полнѣйшій восторгъ отъ неожиданнаго зрѣлища. Весь скатъ горъ, круто падающихъ къ лазоревому морю, былъ покрытъ яркимъ ковромъ цвѣтущихъ травъ и кустарниковъ и оживленъ весенней жизнью насѣкомыхъ и птицъ.