Мемуары П.П. Семенова-Тян-Шанского. Том 1

206 трашевскаго. Извѣстно, что когда Дуровъ и Достоевскій очутились ла каторгѣ въ одномъ „мертвомъ домѣ“, они оба пришли къ за­ ключенію, что въ ихъ убѣжденіяхъ и идеалахъ нѣтъ ничего общаго, л что они могли попасть въ одно мѣсто заточенія по фатальному недоразумѣнію. Изъ лицъ, близкихъ кружку Петрашевскаго (я повторяю— къ кружку,— потому что организованнаго, хотя бы итайнаго общества въ этомъ случаѣ никогда не было), не внесены были слѣдственной комиссіею въ группу осуждаемыхъ еще двое только потому, что они окончили свою жизнь какъ-разъ въ то время, когда слѣд­ ственная комиссія только-что приступала къ своимъ занятіямъ. Это •были: Валерьянъ Николаевичъ Майковъ, принимавшій самое дѣя­ тельное и талантливое участіе въ издаваемомъ кружкомъ Петрашев- скагословарѣ Кириллова и умершій лѣтомъ 1847 года отъ удара въ купальнѣ, и Виссаріонъ Григорьевичъ Бѣлинскій (скончавшійся весною 1848 г.), пользовавшійся высокимъ уваженіемъ во всѣхъ кружкахъ сороковыхъ годовъ (гдѣ непропущенныя цензурою его •сочиненія читались съ такой жадностью, что членъ одного изъ кружковъ былъ даже присужденъ къ смертной казни за распро­ страненіе письма Бѣлинскаго къ Гоголю). Остальные же посѣти­ тели кружка ускользнули отъ вниманія слѣдствія только потому, что не произносили никакихъ рѣчей на собраніяхъ, а въ свои научныя статьи и литературныя произведенія не вводили ничего •слишкомъ тенденціознаго или антицензурнаго, кромѣ, можетъ быть, Михаила Евграфовича Салтыкова, который, къ своему счастію, попалъ подъ цензурно-административныя преслѣдованія ранѣе на­ чала арестовъ и былъ сосланъ административнымъ порядкомъ въ Вятку ранней весною 1848 года. Уже въ концѣ апрѣля 1849 г. быстро разнесся между нами слухъ объ арестѣ Петрашевскаго и многихъ лицъ, его посѣщав­ шихъ, объ обыскѣ ихъ квартиръ, объ обвиненіи ихъ въ государ­ ственномъ преступленіи. М ы въ особенности были огорчены аре­ стомъ Спѣшнева, Достоевскаго, Плещеева и Башкина, такъ же какъ и нѣкоторыхъ лицъ, впослѣдствіи освобожденныхъ, какъ напримѣръ,' Беклемишева, молодая жена котораго сильно заболѣла и, сколько мнѣ помнится, умерла отъ испуга, а также Владиміра Милютина, при обыскѣ квартиры котораго была взята секретная записка, пред­ ставлявшая отчетъ министру государственныхъ имуществъ, графу