Мемуары П.П. Семенова-Тян-Шанского. Том 1

205 тогополучившій прекрасное домашнее образованіе, такъ какъ при­ надлежалъ къ зажиточной дворянской семьѣ, владѣвшей значитель­ ными помѣстьями. Кашкинъ былъ въ высшей степени симпатичный молодой человѣкъ съ очень гуманными воз рѣніями. Однимъ изъ главныхъ идеаловъ жизни онъ ставилъ себѣ освобожденіе крестьянъ. Вѣрный этомуидеалу,онъ,такъ же какъ Спѣшневъ, послѣ 1861 года сдѣлался мировымъ посредникомъ перваго призыва. Григорьевъ, Момбелли, Львовъ и Пальмъ были офицеры гвар­ дейскихъ полковъ. Три первые отличались своей серьезной любознательностью. Они перечитали множество сочиненій, собранныхъ Петрашевскимъ въ его „библіотекѣ запрещенныхъ книгъ“,которой онъ хотѣлъ при­ дать общественный характеръ и сдѣлать доступною. Онъ радо­ вался присутствію въ своемъ кружкѣ офицеровъ и возлагалъ на­ дежду на ихъ пропаганду не между нижними чинами, о чемъ ни­ кто и не думалъ, кромѣ развѣ автора, впрочемъ, очень умѣренной „Солдатской бесѣды“ Григорьева, а между своими товарищами, ко­ торые принадлежали къ лучшимъ въ Россіи дворянскимъ фамиліямъ. Четвертый изъ гвардейскихъ офицеровъ— Пальмъ, человѣкъ поверхностный и добродушный, примкнулъ къ кружку по юноше­ скому увлеченію, безо всякой опредѣленной цѣли. Изъ группы осужденныхъ, кромѣ Петрашевскаго, развѣ только- одного Дурова можно было считать до нѣкоторой степени револю­ ціонеромъ, т.-е. человѣкомъ, желавшимъ провести либеральныя ре­ формы путемъ насилія. Однако между Петрашевскимъ и Дуровымъ была существенная разница. Первый былъ революціонеромъ попри­ званію; для него революція не была средствомъ къ достиженію ка­ кихъ бы то ни было опредѣленныхъ результатовъ, а цѣлью; ему нравилась дѣятельность агитатора,онъ стремился къ революціи для революціи. Наоборотъ, для Дурова революція, повидимому, каза­ лась средствомъ не для достиженія опредѣленныхъ цѣлей, а для сокрушенія существующаго порядка и для личнаго достиженія ка­ кого-нибудь выдающагося положенія во вновь возникшемъ. Для него это тѣмъ болѣе было необходимо, что онъ уже разорвалъ свои семейныя и общественныя связи рядомъ безнравственныхъ поступ­ ковъ и могъ ожидать реабилитаціи только отъ революціонной дѣятельности, которую онъ началъ образованіемъ особаго кружка (дуровцевъ), нераздѣльнаго, но и не слившагося съ кружкомъ Пе-