С.Ю. Ковалев Липецк авиационный (1912-1941)

Обходить озеро пришлось долго: место оказалось болотистым, надо было прыгать с кочки на кочку, а мы были нагружены продуктами и держали наготове оружие. То и дело проваливались по колено в трясину. Твердо придерживаясь взятого курса, шли по болотам около четырех часов. Когда наконец выбрались на твердую землю, попали в березовый лес. Идти стало легче. К середине дня погода прояснилась, проглянуло солнце. Одежда на нас высохла, но сами мы до неузнаваемости грязны. Неожиданно впереди показались крыши двух небольших домиков. Как видно, мы наткнулись на хутор. Задерживаться на хуторе было опасно: нас легко могли обнаружить случайные фашистские отряды. Нарвав в огороде свежих огурцов, мы ушли в чащу леса и в сумеречной прохладе продолжали путь. Тропинка, на которую мы выбрались, пересекла малоизъезженную проселочную дорогу. Пошли дальше. Скоро тропинка привела нас на другой хутор. Вскоре дошли до железнодорожной насыпи. По полотну шел человек в форме пограничника. Обрадованные, мы быстро вышли ему навстречу. Увидев нас, военный схватился за кобуру. Как потом оказалось, он принял нас за бандитов, и не удивительно. Вид наш никому не мог внушить доверия. Я, например, был в кожаном костюме, на голове шлем с болтающимся шнуром, на ногах рваные меховые чулки... Военный внимательно посмотрел на меня. На его удивленном лице появилась приветливая улыбка. - Михаил Васильевич Водопьянов! Откуда вы? Я не мог сразу вспомнить, где встречался с этим человеком. - Моя фамилия Сидоров, разве забыли! Я с вами в тридцатом году летал на Сахалин. Постарели вы, Михаил Васильевич... Седой уже... Пока мы отдыхали у Сидорова, он связался по У входной стремянки ТБ-7 Э.К. телефону СО штабом. Ночью нас отвезли в Ленинград, а Пусэп, на стремянке - А.П. наутро мы вылетели в Москву. Штепенко На следующий день меня вызвали в Ставку. В просторной комнате было многолюдно. Я увидел знакомые лица руководителей партии и правительства, маршалов и генералов. Сталин, хмурый, стоял чуть в стороне от стола. Доклад был короткий: - До цели дошли одиннадцать самолетов, остальные совершили вынужденные посадки из-за порчи моторов, один сбили свои. Мой самолет, - продолжал я, - при посадке на лес разбился. - Есть жертвы? - Даже синяка никто не получил. Но на других машинах есть жертвы. Я вспомнил, как при взлете на самолете Егорова отказали сразу два мотора на одной стороне, корабль с креном врезался в землю. Это была страшная катастрофа, я почувствовал, как загорелось мое лицо. Может быть, чуть повышенным тоном сказал: - Я готов зубами сгрызть эти проклятые дизеля! Нельзя в боевой обстановке доводить моторы. Летать на них - значит самолеты и людей гробить. И я, как бы ища защиты, стал просить Сталина дать приказ сменить дизельные моторы на бензиновые. - И еще, - сказал я. - Надо поставить приводные радиостанции. Без них мы как слепые котята мечемся... - Вы что, хотите привести фашистские самолеты на свою базу? - ехидно спросил кто- то из присутствующих. 392