С.Ю. Ковалев Липецк авиационный (1912-1941)

Двадцать второго марта 1937 года, 12 часов 30 минут. Полет на Северный полюс начался... 12 часов 40 минут. Все корабли легли на курс. Идем строем. Высота триста метров. Видимость хорошая, но болтает зверски. Через пять часов полета мы увидели Холмогоры. Вот и аэродром. Огромное поле покрыто снегом. Никаких признаков оттепели. Наконец-то мы вырвались из объятий весны. Отсюда можно будет улететь на лыжах. Все ближе и ближе белое поле. Я сажусь первым. Снег очень глубокий, но для наших колес не страшен. Машина остановилась. Поспешно отрулив в сторону, уступаю дорогу Молокову, Мазуруку и Алексееву. На третий день мы получили лыжи. Началась горячка. Все работали до поздней ночи. ...Машины на лыжах, моторы еще раз осмотрены, баки наполнены бензином. - Борис Львович, - обращаюсь я к Дзердзеевскому, - когда можно вылетать? - Самое меньшее еще три дня продержится плохая погода, - спокойно отвечает синоптик. Чтобы сократить ожидание, участники экспедиции развлекались в доме отдыха, как могли: читали, сражались на бильярде, играли в шахматы и в домино. Отто Юльевич объединился с Бабушкиным против меня и Симы Иванова. За время экспедиции мы сыграли пятьсот партий в домино. Дзердзеевский, наконец, сообщил нам радостную весть: завтра предполагается улучшение погоды, надо готовиться к вылету. Утром немного подморозило, и машины одна за другой поднялись в воздух. Спирин определил направление ветра, снос, путевую скорость. Мы легли на курс. Долго гостили мы в Холмогорах. Только на одиннадцатый день раскрылись «ворота в Арктику». Что-то ждет нас в Нарьян-Маре? Через три часа пятнадцать минут мы благополучно сели на просторный аэродром, приготовленный на реке. После короткого совещания было решено на следующий день заправить машины и вылететь на Рудольф. Спали мы прекрасно, а проснувшись на другое утро, увидели опять оттепель. День принес плохие вести: на Новой Земле ураган до двенадцати баллов, на острове Рудольфа пурга, в Нарьян-Маре продолжала нагло хозяйничать весна. Тянулись дни ожидания. Их помогали скрашивать хорошие, сердечные люди, окружавшие нас. Ненцы всячески старались нас развлечь, устраивали вечера самодеятельности, пели свои национальные песни. Ежедневно мы получали приглашения в клуб на спектакль или просмотр картины. И все же каждый лишний день вынужденного пребывания в городе казался нам вечностью. Мы боялись задавать вопросы Дзердзеевскому, такой безнадежностью веяло от его прогнозов. Но вот Борис Львович объявил нам: - Завтра будет хорошая погода, надо готовиться к вылету. Головин (12 апреля) поднялся первым. Ровно через два часа с момента взлета разведчика я начинаю подниматься. Самолет лыжами зарывается в снег, оставляя за собой две параллельные полосы воды. Мне не удается Машины на лыжах... 371