С.Ю. Ковалев Липецк авиационный (1912-1941)

мыса Желания нас отделяло всего 3 часа 25 минут полетного времени. Для перелета из Амдермы на Маточкнн Шар нам потребовалось всего около четырех часов. Значит, всего семь с небольшим часов полета. Нам же потребовалось «немного» больше - девять суток. Причем мы не потеряли даром ни одной минуты полетного времени. Видно, правы полярные летчики, которые говорят: «В Арктике не так важно уметь хорошо летать, как уметь хорошо ждать». На семь дней, вплоть до 16 апреля, плохая погода приковала нас к мысу Желания. Что- нибудь да мешало полету. Или пурга —полярная пурга, когда человеку ни за что не устоять на ногах и в двух шагах ничего не видно: или туман - полярный туман, когда мутное, молочное небо спускается на землю и все скрывается в этом противном моросящем покрове; или же погода —полярный шторм, когда вековой пак на море ходит волнами, многометровой толщины льдины становятся на ребро с легкостью щепки, а воздух на много сотен километров кругом дрожит, как от орудийных выстрелов. Итак, мы на мысе Желания. До конечного пункта перелета - до бухты Тихой на Земле Франца-Иосифа осталось пролететь всего 450 километров. Это будет самый трудный участок перелета: нам предстоит пересечь на сухопутных самолетах Баренцево море. 16 апреля нас порадовало вдвойне. У нас с утра установилась ясная солнечная погода, и синоптик уверял, что она продержится не меньше суток. Мы решили проверить работу радиокомпасов. У нас было достаточно времени, чтобы сговориться с радистами зимовки обо всех подробностях будущего полета по радиомаяку. Радисты мне сказали, что мое правое ухо будет все время слышать букву «А» (точка - тире по азбуке Морзе), а левое - букву «Н» (тире - точка). Если слышимость какой-либо буквы ослабнет, а другой соответственно возрастет, - это значит, что я сбился с курса и мне нужно повернуть в ту сторону, какая буква ослабла. Короче говоря, радисты от меня требовали одного: веди самолет так, чтобы обе буквы слышны были одинаково хорошо. Взамен они обещали, что луч радиомаяка приведет прямехонько в бухту Тихую. Мы летели на сухопутных машинах над открытым морем. Моторы работали прекрасно, радиомаяк —не хуже. Когда мы уже были почти в середине нашего пути, вошли в густой туман, и, как назло, я сразу же потерял Махоткина. Успокоив себя тем, что Махоткин идет впереди, я решил продолжать полет. Мы находились в полете уже три с половиной часа. По нашим расчетам, скоро должны были показаться острова архипелага Земли Франца-Иосифа, как вдруг исчез один из сигналов радиомаяка - пропала буква «А». Помня наставления радистов, я должен был сейчас же идти вправо, «искать сигнал». Как человек, привыкший летать по компасу, я не особенно доверял рации. До того, как пропало «А», компасный курс наш был 290 - 300°. Теперь, в поисках пропавшего сигнала, я уже отклонился до 340°, но «А» все время не слышно. «Ну уж дудки», подумал я и повернул влево. Слева показалась земля. Архипелаг. Но какой это остров из семидесяти с лишним островов архипелага? Пока Иванов пытался связаться с Тихой, островок кончился, и мы снова вышли в скованное льдом море. Я начал нервничать. Тихая не отвечает. Бензин на исходе. Нужно Самолет АРК-5 «Н-128» 365