С.Ю. Ковалев Липецк авиационный (1912-1941)

Помню, как раз перед первым полетом к нам приехал начальник Главного управления гражданского воздушного флота товарищ Гольцман. Он собрал нас, всех тринадцать летчиков этого отряда, и сказал: - Ваш отряд должен стать показательным и осуществить лозунг «летать круглый год и полные сутки». Кто боится, кто не умеет летать ночью и в любую погоду, тот пусть лучше уходит сейчас и не мешает товарищам. Я в то время еще не умел летать в тумане, не умел водить самолет по приборам, не видя земли и неба. Слушая товарища Гольцмана, я подумал: «Не отказаться ли мне?» Но это было не в моей натуре. - Итак, вы зачислены в отряд «самоубийц», - смеясь, сказали мне в редакции газеты «Правда». - Риск - благородное дело! - улыбаясь, ответил я. - Волков бояться - в лес не ходить! В каждой шутке есть доля правды. Совсем не случайно летный отряд особого назначения назвали отрядом «самоубийц». В начале тридцатых годов самолеты поднимались в небо главным образом в почти безветренные, ясные дни, когда с высоты отчетливо видно, что делается внизу. Летчики больше ждали на земле хорошей погоды, чем летали. В темные часы суток старались не летать. Только смельчаки отваживались на ночные полеты. Правда, их с каждым днем становилось все больше. Советские летчики начинали борьбу за то, чтобы сделать нашу авиацию всепогодной, не зависящей от времени суток. Но все-таки мало кто решался отправляться в рейс, когда над землей стелется туман, или дует сильный ветер, или падает снег. Летчики же особого отряда должны были это делать. В сентябре 1931 года отряд развернул работу на полный ход. Погода стояла хорошая, все легко выполняли свои задания на «отлично». В это время моя очередь лететь приходилась через четыре-пять дней. В октябре погода стала портиться, летчики понемногу стали сдавать. Попадая ночью в туман или в низкую облачность, стали ломать машины. И скоро дело дошло до того, что в отряде осталось только три летчика, которые продолжали летать безотказно. Теперь мне приходилось делать уже не один, а четыре рейса в пятидневку - два в Ленинград и два в Харьков. Возить матрицы «Правды» мне пришлось вплоть до 1932 года. За регулярные полеты «Правда» наградила меня золотыми часами и присвоила звание ударника. С 9 февраля по 23 марта 1932 года Михаил Васильевич был откомандирован в Астраханский зверобойный трест «дляразведки тюленя». Каспийским зверобойным управлением было возбуждено ходатайство об откомандировании в штаты треста «...летчика Водопьянова ... как пионера изучения Каспийского моря», но Михаил Васильевич вернулся в Москву‘*^\ После этой экспедиции я стал работать на линии Москва - Свердловск. Здесь дали мне самолет АНТ-9 с мотором М-26. 4 мая (1932 года) мы с бортмехаником Александровым вылетели в первый рейс Казань - Свердловск. Только что пролетели город Лысков, вдруг я услышал сильный удар в пилотской кабине, с правой стороны мотора. Что случилось? Машина накренилась вправо. Загорелся мотор. В это время мы были на высоте трехсот метров. С большим трудом я В отряде «самоубийц» 346