С.Ю. Ковалев Липецк авиационный (1912-1941)

увидел, что градусов на 45 лечу правее курса. Поправил «на глазок» самолет, осветил второй раз, - стрелка стоит правильно. Наметил створ по огням, лечу по курсу дальше. Вылетаю из облаков - как бы рассвело, передо мной море света, вот это - настоящая Москва! Но тут новая печаль: кругом много радиомачт, а я лечу ниже их, могу напороться. Решил не рисковать и направил самолет к центру города. Там высоких мачт нет. Москву я знал хорошо. Найду, - подумал я, - Тверскую, а по ней прилечу на Ходынку. Прилетел в центр, кружусь над крышами, пытаюсь узнать какую-нибудь улицу, но не так это легко было, как я предполагал, - все мелькает, не успеешь взглянуть, как уже пролетел. Видны площади, трамваи, но определить место, где находишься - невозможно... Увидел Триумфальные ворота, Александровский вокзал и тут же - Ходынку. Аэродром был освещен прожекторами, я сел благополучно. Встретил меня начальник линии товарищ Кириллов. - Ну, ты, брат, паники наделал много. Из центра звонят на аэродром, спрашивают - чей это неосвещенный самолет летает? Носится над крышами, того и гляди зацепит. Всего я над Москвой летал сорок минут. За то, что я доставил почту без опоздания, надо бы в приказе отдать благодарность, а за то, что нарушил инструкцию - прилетел ночью на дневном самолете, надо бы объявить выговор. Начальство решило молчать - не благодарить и не ругать. На аэродроме г. Николаевска. 1930 год Зимой этого же, 1929 года, меня вызвал к себе заместитель директора «Добролета» товарищ Андерс. - Товарищ Водопьянов, - сказал он мне, - мы вас командируем в Хабаровск открыть пассажирскую линию на Сахалин. - Я еще молодой летчик, - удивился я, - а вы мне поручаете такую ответственную и трудную работу. - Вот и хорошо, что молодой! Там, на Дальнем Востоке, как раз нужны такие, как ты, молодые и крепкие люди. Рассуждать я не привык: раз приказывают - нужно выполнять... Мне хочется предоставить слово товарищу Ривадину (А.С. Ривадин - начальник Дальневосточного управления гражданского воздушного флота), которому я многим обязан: «14 декабря 1929 года ко мне явился незнакомый человек и доложил: - Летчик Водопьянов... Прибыл в ваше распоряжение. Представившись, он первым долгом спросил о самолете и состоянии аэродромов, позабыв узнать о том, где ему проспать эту ночь и где покушать, что в тогдашних условиях представляло немалые трудности. Меня подкупила такая деловитость, но, решив проверить 342