С.Ю. Ковалев Липецк авиационный (1912-1941)

Там мне сказали: — Если хочешь поступить добровольцем в Красную Армию, то дай подписку, что будешь служить шесть месяцев. Я готов был дать подписку хоть на шесть лет. В ту пору мне было девятнадцать. И вот, получив направление в дивизион воздушных кораблей «Илья Муромец», я шагаю по аэродрому на окраине Липецка. На заснеженном поле стоят огромные двукрылые аэропланы с красными звездами, очень похожие на гигантских стрекоз. Одну такую «стрекозу» человек тридцать, ухая, заталкивают в палатку - ангар... Аэродром пересекает открытый автомобиль с какими-то военными, одетыми в блестятцую черную кожу, и останавливается у маленького домика, с часовым у крыльца. Показав свое направление, в домик вхожу и я. Встретил меня командир дивизиона Ремезюк — молодой етце, высокий, с большим красным бантом на груди. Робея, подал ему направление. — Что, товарищ боец, вы умеете делать? Меня назвали товарищем! Я осмелел и выпалил: — Все... — и, увидев улыбку на лице командира, добавил — Все, что прикажете... — Ас двигателем внутреннего сгорания знакомы? — Никогда в жизни не видел... Вскоре выяснилось, что я умею только пахать, косить, молотить... Ремезюк задумался. Потом еще раз улыбнулся и спросил: — А за лошадьми умеете ухаживать, товарищ боец? — Само собой... Могу! — ответил я и подумал: «При чем тут лошади?» — Ну и хорошо, — сказал командир. — Будете бензин на лошади подвозить к аэропланам. — Мне лошадь и дома надоела! — пробурчал я. — Вот что, товарищ боец, — строго сказал Ремезюк, — зачем вы вступили в Красную Армию? Защищать Советскую республику! Так? Значит, надо делать все, что прикажут. А это Ф.И. Грошев очень важно — подвозить бензин к аэропланам. Без бензина не полетишь... — Раз важно, я согласен! — А какое у вас образование? — спросил командир. — Какое там образование... Три класса, да и то третью зиму не доходил... — У нас открыта вечерняя школа для взрослых. Приказываю посещать ее, учиться, — строго сказал командир. Так стал я обозным и школьником на аэродроме. Лошадь мне попалась неплохая, сильная, сытая — не то что старая кляча, оставленная на отцовском дворе. Днем я развозил громыхавшие железные бочки с бензином, а вечерами занимался в школе. Учился я не только в школе. В дивизионе «Илья Муромец» все меня учили. Особенно механик Федор Иванович Трошев. Впоследствии он стал известным полярным авиамехаником и прославился своими полетами в Арктике с летчиком Бабушкиным. Но и тогда он уже считался лучшим мотористом дивизиона. Небольшого роста, коренастый, с черными усиками, он все время возился у своего самолета. Товорил так быстро, что сразу и не поймешь. Выполнив свои несложные обязанности, я все остальное время проводил с Грошевым возле «Ильи Муромца». Я подавал механику инструмент, наливал горючее в баки, поддерживал крыло, когда он пробовал мотор, чистил и мыл фюзеляж и крылья. — Присматривайся, Миша, присматривайся! — приветливо говорил Федор Иванович. — Ты парень не из ленивых. Может, чему и научишься ... Хорошо помню Романова в неизменной кожаной куртке с красным бантом на груди, невысокого, но, как говорится, ладно скроенного, с очень загорелым лицом и черными 32