С.Ю. Ковалев Липецк авиационный (1912-1941)

обсажена вербой, то теперь ее срубили на дрова ... То состояние, в котором пребывают наши сельские дороги, та грязь, которая наполняет наше село, что приходится наблюдать по Липецкому району, является следствием того, что мы с вами, партийные организации города Липецка и наш районный комитет партии, недостаточно внимания уделяем селу»^^^. Конструктивная критика комдива Котова напугала партийное рзтсоводство Липецкого района, и вместо решения проблем, партийцы выбрали более простой путь - придравшись к неаккуратно сформулированной фразе, они осудили выступление Николая Яковлевича «как антипартийное». Поводом стало сравнение советской деревни образца 1937 года с деревней 1914-го. 7 августа 1937 года на заседании парткомиссии ВЛТШ Николая Яковлевича Котова исключили из рядов ВКП(б). и июня 1937 года на закрытом заседании Верховного Суда СССР восьмерых руководителей РККА высшего звена приговорили к расстрелу за «шпионаж, измену Родине и подготовку террористических актов», поэтому в августе 1937 года у Н. Я. Котова уже не могло быть никаких иллюзий. Николай Яковлевич решил покаяться и написал письмо секретарю партийной комиссии МВО, где просил: «1. Помочь мне реабилитировать мою, ничем не запятнанную политическую партийную совесть; 2. Осудив и наказав, за мою первую и уверяю последнюю политическую ошибку, дать мне возможность на деле, своей последуюгцей любой работой доказать свою верность партии и преданность делу Ленина —Сталина»^ Ответ партийной комиссии МВО не имел уже никакого значения —комдив Котов стал фигурантом дела о немецкой шпионской сети в РККА, и его участь была предрешена. Для того чтобы стать одним из действуюгцих лиц очередного фантастического шпионского романа НКВД достаточно было быть лишь упомянутым на страницах любого из уже «раскрытых» вредительских и шпионских дел. Имя Н. Я. Котова было «выбито» в ходе расследования дела «латышского шпиона» председателя Центрального совета Осоавиахима Р. П. Эйдемана. В начале сентября 1937 года, по воспоминаниям жены, Николай Яковлевич был вызван в Москву якобы для назначения на должность заместителя командуюгцего Белорусского военного округа по авиации. После отъезда в Москву никто из родственников и сослуживцев Николая Яковлевича больше не видел. Арестовали его 4 сентября, а 14 сентября доставили в Воронеж и более четырех месяцев содержали во внутренней тюрьме воронежского управления НКВД, где и проводились все следственные действия. Схема, по которой строилось обвинение всех новых групп «заговоргциков и шпионов», была разработана ежовскими подручными в ходе расследования «дела Тухачевского», и провинциальным следователям требовалось лишь подобрать несколько фактов вредительства, передачи врагу секретных сведений и составить список членов очередной подпольной организации. Впрочем, фантазии следователей базировались и на вполне реальном недовольстве сталинским режимом достаточно внушительной части населения страны, в числе которой было, естественно, немало здравомысляш;их военачальников. В ходе допросов Николая Яковлевича вынудили рассказать об оппозиционных взглядах некоторых руководителей РККА. Так, он цитировал Р. П. Эйдемана: «В армии развал. К руководству приходят бездарности, протекционируемые Ворошиловым. Работников несогласных с нынешним армейским руководством «избивают» пачками, вытесняют. Такое же положение с инакомыслящими и в партии. Так продолжаться не должно - надо использовать накопляющееся недовольство для борьбы против нынешнего руководства в армии и в стране». Р. П. Эйдеман 203