Левитов А.И. Аховский посад

00 известны в завидной тонкости, — и потому дед подчивал Илюшу перекраденными жамками и показывал ему свои •богатства, мать старалась привязать его к себе, вызывая в нем ту жалость, которую чувствует всякий мужественный и добрый человек к женщине, сломленной до отчаяния все­ сильным голодом, а Длинный всучивал в трепещущие ре­ бячьи руки топор и вел сына в одиночку на медведя, с ре­ вом ощетинившегося на детскую слабость... До двенадцати лет дожил Илюша, а ни разу еще не слы­ хал, чтобы старик Аким Шароваров назвал его сокровищем, или наследником, — ни разу не побаловал его ни одним гостинцем, потому что сам он постоянно ел только один хлеб и запивал его квасом. По собственным словам Акима Шароварова выходило, что он, грешный человек, ест и «убоину» и употребляет всякие сласти, но особых «скусу» и «сытости» в них не находит... Ест же он, Шароваров, все это для одного «прилику», чтобы добрые ЛЮ.Л 1 И не вошли в грех, осудимши его «за трезорство». Вот-де, скажут лю­ ди, и трапезы с нами святой не поделил. Он ли, не он ли— Акимка этот—и человек один на всем свете завелся, а мы­ то по его выходим, должно быть, окаянные все... Точно так же Шароваров, как часто делали это усадебные мужи­ ки, никогда не предлагал сокровищу своих хозяев: — Пожалуй-ка, Илья Сидорыч, смилостивись, хозяинуш- ко молодой! Сядь ко мне на закорки, я тебя по двору по­ катаю... Хочешь рысью, а хочешь, так скоком, например, пустим... Напротив, Шароваров, когда только слышал подобные предложения, непременно подходил к услужливому мужи­ ку и, покачивая седою головой, тихо говорил ему: — Глупый ты, глупый! Ты уж и образ-то человеческий задумал на лошадиный сменить... Поди в избу-то, перекре­ стись там. Божий ты человек!.. Неуклюже трепыхая широкою просмоленною рубахой, услужливый мужик проворно убегал в избу от унылых уко­ ров Шароварова, злобно шепча по дороге: