Левитов А.И. Моя фамилия

наты.—Хоть бы чуточку на траве поиграть... Может, и не увидит. — Увидит. Она все видит, даром' что стара,— мрачно отвечал я розовым губкам девочки, ко­ торые с каждым днем делались все бледнее. — Пойдем, пойдем,—увлекала меня женская страсть.—Не увидит. — А тот свет-то,—возражал я,—ведь, конца никакого тем мукам нет,—все только нас жечь станут да в уши будут реветь по-звериному. За­ была разве, какой там кийждо-то посажен?.. Так и оставалась бедная девочка с откры­ тыми, умолющими глазками, когда я произносил страшное слово—кийждо; словно столбняк на­ ходил на нее и на меня, когда нам приходилось увещевать друг друга не грешить, под опасением того мучительного штрафа, который бесконечно имели взыскивать с нас многочисленные кийджо и лицеприятие. Часто зимними вечерами, при тайном свете месяца, лившегося в нашу неосвещенную тюрьму (старая барыня обыкновенно жалобно визжала, когда вносили свечи), при грозном вое степной метели,—мы с сестрой решали—кто именно та­ кие наши мучители, постоянно упоминаемые бабкой,—и однажды, в минуту слетевшего на нас вдохновения, единогласно решили, что кий­ ждо должен быть в этой страшной семье мужем- людоедом, лицеприятие—женой, а стень—их любящим и любимым сыном. Долго бы таким образом пришлось нам на­ бивать наши головы уродливыми фантазиями 34