Кузубов В.М., Записки елецкого филателиста

Филателия в моей жизни, в отражении истории других стран 35 печным и абсолютно противоположным ему по характеру человеком. Отец частенько на повышенных тонах отчитывал Юрку за язык без ко- стей, за его беспутность, но это были скорее отеческие наставления. А тому все как с гуся вода. Жил он в доставшейся от родителей левой половине дома по Маяковского, 38 перед Валуйским мостом и была у него уникальная по тем временам библиотека (3-4 тысячи томов). Много детективов и другого интересного чтива. Я частенько пропа- дал у него, иногда с ночевкой. Жил он по-спартански, домой приходил только ночевать. Бывало, заговорившись и проголодавшись среди ночи, мы могли отыскать только засохшие корки, а если находили к ним остатки подсолнечного масла, то это уже было пиршество. Как ни странно, но этот балабол, из уст которого каждые 5 минут выскакивала 58 статья УК РСФСР, имел дружеские отношения с бывшим тогда и бу- дущим деканами физмата Серафимом Константиновичем Акепсимо- вым и Ильей Ильичом Сафоновым. Странность заключается в том, что оба декана прошли такую школу выживания, немногие оставшиеся в живых выпускники которой об осторожности знали не понаслышке, и оба долгое время были секретарями партбюро. Мое объяснение про- сто – в той школе жизни они научились разбираться в людях и видеть за внешним фасадом главное в человеке. При тех зарплатах у многих сотрудников было подсобное хозяй- ство, а уж картошку на выделенных на Ольшанце участках сажали все без исключения преподаватели. Поэтому нечастые праздники (один выходной в неделю, один нерабочий день 1 января, 9 мая работали) были настоящей отдушиной от повседневного труда, при дефиците продуктов к ним готовились задолго, и они больше несли смысл ред- кого общения с друзьями вне работы, нежели насыщения, хотя и это в те времена было немаловажно. А без фотографий на память и яро- го спорщика по любому вопросу Коростеля и праздник был бледным. Вечно полуголодный, худой как скелет, он на праздниках отрывался и мог съесть непосильное другому количество пищи, но без жадности. И все женщины (и мама, и бабушка в Черной слободе, где он бывал с нами часто) заботливо следили за его часто пустевшей тарелкой. Зная всех и вся, он был еще и объединяющим началом, знакомил людей, действенно помогал советами или просил одних друзей помочь дру- гим. В 80-х годах в чернослободском доме уже никого не осталось и