Кузубов В.М., Записки елецкого филателиста

Филателия в моей жизни, в отражении истории других стран 183 бежать этого, как дезертировать и не допускать изготовления бомб. Военнопленные приходили на помощь: они подсказывали, как сло- мать станок, чтобы он простоял хотя бы полдня, как сделать брак. Однажды ночью сброшенная с самолета бомба ударила в боковую часть здания, где находились мужчины. В пробоину стены сбежало 35 человек, столько же привалило обломками и осколками. Бомбежки с каждым днем становились все сильнее. Наша одежда была настоль- ко скудна, что многие стали болеть и умирать. При лагере был ревир (больница), где заключенные-врачи оказывали больным помощь, но редко кто вылечивался. Мой организм за 10 месяцев заключения был ослаблен. Силы покидали, все чаще я теряла сознание. Температура повышалась. Чувствовала, что жизнь на волоске. Утром (помню, как сквозь туман) Леля, наша блоковая, подошла ко мне, посмотрела температуру, сказала: «Сорок один». Привела ко мне врача. Долго упрашивала его по-немецки лечить меня: «Война закан- чивается, русские победят, они не простят вам смерти русских военно- пленных. Вчера одна девушка умерла. Сегодня ждать еще одну смерть? Спасите ее, мы просим вас!» Я все это слышала и чувствовала, как ос- матривал меня врач. Меня подняли, одели и повели по двору. Голова болит, ничего не соображаю, теряю сознание, тошнота, грудь сдавило, ноги не двигаются. Меня почти что несут на руках наши заключенные. В приемной тюремной больницы произнесли слова: «Надежды нет, воспаление легких». Я заплакала, девушки попрощались со мной. А плакала я потому, что обидно умирать на чужбине среди чужих. Никто даже не узнает обо мне, так как никто не знал моей настоящей фами- лии, да и передать некому – это нарушение отработанной легенды. Недели через три я попробовала встать. С трудом передвигалась возле своей кровати, а дней через пять меня, еще совсем слабую, от- вели в казарму. Каково было удивление девушек, когда они увидели меня живой. Мне рассказали новости: саботаж на работе был обыч- ным явлением. Русские во время налетов, пользуясь суматохой, бежа- ли из лагеря. Таким образом убежало более 30 человек из 90 русских, находившихся в этом лагере. Однажды утром нас никто не будил, и мы проспали до 7 часов. По- чувствовали, что-то случилось. Нас перестали водить на завод – цеха бомбами были выведены из строя.