Кузубов В.М., Записки елецкого филателиста

Филателия в моей жизни, в отражении истории других стран 179 Вскоре нас отправили в штрафной лагерь в город Саарбрюккен. Этой же ночью мы слышали крики и выстрелы, доносившиеся из муж- ского лагеря. Говорили, будто бы там был бунт. С этих пор я не встре- чала Леонарда. В штрафном лагере меня продержали почти месяц, до конца июля 1944 года. Здесь были установлены особые порядки: заставляли го- лодных делать зарядку, бегать по территории. При появлении «аус- зерок» (надзирательниц) мы должны были хором приветствовать их: «Гутен морген, фрау аусзерин!» Здесь я подружилась с черноволосой украинкой Ольгой из деревни на Черниговщине. Ольгу увезли в гер- манское рабство девочкой, она работала у бауэра, сбежала, ее пойма- ли и поместили в штрафной лагерь. Мы с Ольгой решили бежать. Утро было туманное, за десять метров ничего не видно. Попросили солдата повести нас в туалет, то есть в кусты. Солдат отвернулся. А мы отошли в туманную дымку подальше и бросились бежать. Бежали два часа, при- держиваясь опушки леса. Отдыхали в кустах. Нам казалось, что далеко ушли… Попросили проезжавшего на подводе крестьянина довезти до деревни. Ехали около часа. Вдруг видим: с горы спускаются эсэсов- цы с собаками и несколькими заключенными. Одна из заключенных крикнула: «Вот они!» Собаки бросились к нам, мы побежали в кусты, но овчарки схватили меня за подол, Ольгу за ногу. Эсэсовцы начали стре- лять по кустам, подскочили, стегнули по спинам своими дубинами… Так закончился наш побег. Нас наказали 4 неделями карцера. Через несколько дней меня посадили в «черный ворон» в наручниках, долго куда-то везли. Затем завязали глаза черной косынкой и повели по дорожке вниз. Что это? Может, на расстрел?.. Но, вероятно, мое счастье было в том, что я ве- рила в лучшее, а не в худшее. Черные мысли старалась не держать в голове – иначе можно было сойти с ума. В крепости Метц В подвальном помещении мне на шею водрузили деревяшку с над- писью «партизан». В глубоком немецком тылу слово «партизан» для фашистов звучало страшно и угрожающе. Какой-то толстый фриц орал истошно, ударил меня по лицу, со злостью и презрением выговорил: «Рус швайн!» Какие-то мужчины взяли меня под руки и повели по кори-