Кривошеин Н.В., Город Лебедянь и его уезд в 1917-1921 гг.

381 Заключение Заключение Русский человек, воспитанный в традициях Православной общинной куль- туры, в отличие от представителей западного индивидуалистического обще- ства, весьма склонен к рефлексии (от лат. reflexio – обращение назад). «Кто виноват и что делать?» – два главных вопроса, которые столетиями не дают ему покоя, снова и снова заставляют анализировать собственное сознание и вглядываться в прошлое, критически переосмысливая продукты своей актив- ности. Можно сказать, что в этом суть ментальности нашей нации. Переоценка ценностей, как результат умозрительных исканий – тоже наша, исконно русская «забава». Она чаще всего происходит на сломе эпох, порожден- ном внутренними социальными противоречиями, и в силу масштабов госу- дарства, имеет вселенское значение. По аналогии со Смутой начала XVII века, отдаленной от нас 400-летним периодом времени, цепь событий начала XX века также следует именовать Смутой, но только «красной» – по цвету знамени большевиков и крови, пролитой нашими соплеменниками в гражданской вой- не. Необходимость переосмысления событий не такого уж далекого прошлого, у нас, как и у всех здравомыслящих людей, не вызывает сомнения. Сегодня она необходима вдвойне, и имеет целью предостережение общества, государства и его руководителей от попадания в тот «исторический капкан», который наши предки не увидели в пылу революционного угара, пытаясь «загнать» население страны в «светлое будущее». К сожалению, такая опасность есть. Достаточно вспомнить 1991 год или посмотреть на то, что сегодня происходит в некоторых постсоветских государствах. Основой для объективного переосмысления прошлого является наличие достоверной информации, исторических документов, раскрывающих суть правды каждой их противоборствующих сторон – эсеров и большевиков, белых и красных, крестьянства и власти. Долгое время многие аспекты этого проти- воборства были преднамеренно закрыты для изучения. Открытие архивов и доступ к литературе «с той стороны», внес в стройные ряды советских исто- риков определенную сумятицу – некоторые из них встали на позиции беском- промиссной критики коммунистического прошлого, а другие всеми силами защищали «завоевания Октября». Однако, отдавая монополию на истину какой-либо из сторон, такие «ученые» неизбежно искажают событийную кар- тину и грешат против истории. Только комплексный анализ свода источников, сопоставление документов, вычленение фальсификаций и предвзятых интер- претаций позволяют реконструировать и предоставить на суд читателя стра- ницы истории его страны в чистом виде – в этом и заключается основа ремесла настоящего исследователя. Запутанный клубок социальных противоречий накануне Февральской и Октябрьской революций 1917 г., вероятно, еще долгое время не позволит дать полную и однозначную оценку всех рассматриваемых событий. Но их стержне- вые аспекты просматриваются вполне отчетливо. Понятно, что самодержавная власть проиграла потому, что не в полной мере оценила опасность зарождаю- щегося народного брожения, хотя могла быстро и эффективно его остановить. Понятно, что пришедшее ей на смену Временное правительство, имело возмож- ность объединить хотя бы часть разрозненных социал-реформистских партий в единый блок, купировать многоголосицу их представителей на подмост- ках столичных площадей или, хотя бы, не оттягивать начало Учредительного собрания до января 1918 г., а провести его летом или осенью 1917 г. – все это позволило бы ему устоять и выполнить свою функцию до логического конца. Понятно, что большевики победили не потому, что они были сильны, а потому, что другие политические силы оказались не столь решительными. Так или ина- че, но попытка направить развитие России по демократическому пути также окончилась полным провалом. В советской историографии бытовал миф, поддерживаемый и сегодня неко- торыми современными исследователями, что главная причина социальной революции 1917 г. заключается в том, что царская власть, ввергнув в страну в бессмысленную войну, довела народ до отчаяния и сделала невыносимыми условия его существования. Да, перебои с хлебом и другими продуктами пита- ния были, но голода не было. Экономика работала в большей степени не на хозяйственные, а на военные нужды, но не разрушалась, а, наоборот, создавала рабочие места. Вспомним пустые полки магазинов и безработицу конца 1980-х – начала 1990-х гг., когда страна действительно находилась на грани экономи- ческого коллапса, на глазах разваливалась на куски, но все-таки смогла высто- ять. Конечно, война создала весьма серьезные трудности для населения преиму- щественно аграрной страны – катастрофически не хватало рабочих рук, гибла на фронтах наиболее работоспособная часть населения, не хватало сельскохо- зяйственных машин и инвентаря, началась продразверстка. Но главная причи- на всех социальных потрясений того времени, по нашему мнению, заключалась в том, что демократические преобразования вызвали к жизни самые темные, погромные, шкурные антиобщественные интересы и инстинкты масс. В пер- вую очередь это было связано с настроениями солдат, которые воспринимали свободу от самодержавия как освобождение от обязанностей. Социал-рефор- мистские партии своей деятельностью дискредитировали демократические платформы, народ в них разуверился и поверил большевикам, которые обеща- ли быстрое избавление ото всех тягот. «Оседлав» пролетарские и полупроле- тарские массы, большевики воспользовались ситуацией, и, опираясь на штыки солдат, ищущих мира, во что бы то ни стало, пришли к власти. Однако победа большевистских сил не означала реализации в России соци- алистических идей – народу они были непонятны, он требовал окончания вой- ны и скорейшего проведения социальных реформ. А их лидерам, понимающим шаткость своего положения, надо было любой ценой закрепиться у власти.