Ковалев С.Ю. Липецк авиационный (1941 - 1945)

— А.С.), он умом стал понимать, что страшная весть, скорее всего, реальна. Отказывалось понимать лишь сердце. Приказал срочно готовить У-2. Едва забрезжил рассвет, Бровко уже был в воздухе. Место катастрофы нашли без труда. Заложив пологий крен, летчик описал над ним один круг, затем второй. Наклонив голову, командир дивизии пристально всматривался в страшную картину случившегося. На поле, распластав свои помятые от сильного удара крылья, лежал барашевский Ил-4. Самолет сохранил свою общую конфигурацию. Можно было даже подумать, что он не упал, а вынужденно сел на фюзеляж. Вокруг «ила», на площади более чем в километр, валялись куски Ли-2, разнесенные взрывной волной собственных бомб. — Садись! — приказал Бровко летчику. Спрыгнув на землю, Иван Карпович почувствовал, что нет сил идти к месту падения самолета. Постоял, взял себя в руки и медленно, словно по минному полю, пошел вперед. А ноги, предательские ноги, не хотят подчиняться его воле. С большим трудом добрался до распластанного самолета, подошел ближе, взялся за крыло. Так не хотелось поднимать взор своих глаз к месту кабины. Наконец, собравшись с силами, посмотрел наверх. Мертвое тело Барашева покоилось на рабочем месте. Он был цел и сидел, как живой, подавшись чуть вперед. Его застывшие руки держали штурвал. Казалось, он только-только приземлил свой бомбардировщик и от дикой усталости склонился к приборной доске. Казалось, что он немножко передохнет, его молодое тело нальется новой силой, он спрыгнет на землю и доложит: «Задание выполнил!» Невольные слезы катились по щекам Бати и капля за каплей падали на кожаный реглан. И он, боевой командир, мужественный человек, повидавший на своем веку немало смертей, не стеснялся своей слабости. Ибо он любил этого парня, как отец любит своего сына, как командир любит своего самого лучшего летчика. Летчика, который, как губка, впитывал его советы, которого он выпестовал и поднял до вершин боевого совершенства, которому он много доверял, много позволял, но много с него и спрашивал. Еще долго стоял командир дивизии у самолета-могилы своих подчиненных: летчика Еероя Советского Союза Дмитрия Ивановича Барашева, штурмана Василия Николаевича Травина и радиста Николая Семеновича Подчуфарова. Он понимал, что пора обследовать место катастрофы, выяснить, кому принадлежит Ли-2. Но ноги, предательские ноги, никак не хотели повиноваться его воле. А поодаль, чуть в сторонке, стоял пилот с У-2 и рукавом куртки то и дело смахивал со щек слезы. Вернувшись в Липецк, Иван Карпович Бровко в рапорте на имя командира корпуса изложил предварительные итоги расследования катастрофы. «В ночь на 20 августа в 00.15 с аэродрома № 2 Липецк была замечена вспышка двух пожаров в воздухе в направлении Хлевное. Экипажи, возвратившиеся на аэродром после выполнения боевого задания, докладывали, что наблюдали столкновение двух самолетов на высоте семисот метров, вспышку пожаров, падение их и продолжение двух пожаров на земле. Вылетев на рассвете на место происшествия, лично установил: в районе Хлевное, в трех километрах юго-восточнее населенного пункта Конь-Колодезь, обнаружены разбитые самолеты Ил-4 и Ли-2, части которых разбросаны в радиусе восьмисот метров, и трупы шести человек. Из экипажа Ли-2 обнаружено три трупа: фамилию одного установить невозможно, второй — старший сержант Былинка, третий — старший сержант Набоких. Из Похороны экипажа Д.И. Барашева. Из архива К.П. Григорьева 391